Nomen Sanguinis. Имя крови

– Как он? – Голос у вошедшего был сильным и одновременно тихим. Он явно привык отдавать приказы, привык, чтобы к нему прислушивались, привык к подчинению.

– Все в порядке, мой эрл, – ответила Диана. – Он пока не до конца понимает, что случилось. Вы вошли, когда я объясняла, кем он стал.

Джеймс коротко хохотнул.

– Для гения, мой повелитель, он удивительно туп. Жаль, что мне пришлось сделать его своей кровью…

– Напротив, жаль, что ты не сделал этого сразу, как привез его! – произнес эрл спокойно, но Джеймс тут же сжался и потупился. – И еще прискорбнее тот факт, что ты давал ему свою кровь, Диана или Эрик были бы куда полезнее как его Инициаторы.

Маркус расслабился и улыбнулся:

– Я понял, ты снова подсыпал мне наркотики, да? Это все галлюцинации. Вы – моя галлюцинация.

Эрл Годвин улыбнулся, но так быстро, что Маркус решил, что ему показалось. А вот Джеймс осклабился так, что стали видны клыки. Маркус завороженно смотрел, как они вытягиваются и удлиняются, становясь на концах острыми, как иглы.

– Для человека, который так меня ненавидел, Маркус, ты на удивление легко сказал «да», – проговорил Джеймс, и наваждение прошло. – Подумай об этом на досуге. Ты мог бы отказаться и умереть, но ты сказал «да».

Диана с грустью усмехнулась, тут же стерла улыбку и развернулась к тому, кого называла эрлом.

– Итак, Маркус Голденблум удачно перенес трансформацию. Как бы Джеймс ни утверждал, что ненавидит его, он явно хотел, чтобы Маркус стал Вечным. Это был добровольный акт Инициации, и весьма для него желанный. – Джеймс поднял голову и оскалился, Диана осталась столь же спокойной, как была до того. Маркус переводил взгляд с одного на другую, чувствуя, как подкатывает тошнота. – В него уже влили пару пакетов человеческой крови. Джеймс, нам надо проверить вашу связь. Все-таки твоя первая Инициация. – Она усмехнулась. Джеймс еще больше разозлился от ее слов и, сверкнув глазами, посмотрел на Диану.

– Хватит! – Высокий человек с голубыми глазами сказал это тихо, но все моментально замолчали. Маркусу отчаянно хотелось потереть переносицу, как обычно, когда он был озадачен, и поправить очки. И вдруг понял, что очков нет. Он прекрасно видел без них. Обескураженный, он снова поднял глаза на троицу перед ним.