Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Точно в 8.35 Денис Иванович выходит из массивной двери своей квартиры. К этому времени за ним приезжает цеков-ская машина — но пусть лучше водитель подождет одну минуту, пока он будет спускаться в лифте, чем коллеги-соседи увидят, что Вохуш ждет машину около подъезда: это ему не к лицу. Машина уже у двери. Водитель демократично не выходит из автомобиля, Вохуш сам открывает дверцу (так делают даже Секретари ЦК) и, с удовольствием усевшись на пружинящее сидение рядом с шофером, так же демократично заговорит. Заговорит о том, что вот, бывало, в молодости, в Донбассе, пока бежишь до завода на работу, две цыгарки выкуришь, а теперь жена не позволяет; на самом деле он никогда не работал на заводе, а курить перестал сам, прочитав в газете «Неделя», что от курения может быть рак легких.

И плывет перед Вохушем Москва: Кутузовский проспект, Москва-река, Садовое кольцо, Калининский проспект, Кремлевские стены, Манеж, центральные гостиницы, Большой театр, памятник первопечатнику, черная фигура Дзержинского, здание КГБ («соседи!» — с теплотой подумает он). А за Политехническим музеем и памятником героям Плевны слева начинается бульвар, а справа — солидные и тяжеловесные здания ЦК. Приехали!

В подъезде офицер КГБ вежливо, но внимательно смотрит его пропуск — бордовую кожаную книжечку. Это не обидно: не недоверие, а порядок. Впрочем, зав. отделами пропускают, не глядя в книжечку и коротко приложив руку к козырьку, а секретаря ЦК приветствуют по стойке «смирно».

Один за другим входят в дверь и другие сотрудники. И станет Вохуш перекидываться с такими же, как он, солидными сытыми коллегами дружелюбными, но короткими приветствиями. (Товарищеская любезность — да, интеллигентское слюнтяйство — нет!)

С глубоко скрытой завистью поглядев на лифт для начальства (ключ от него — только у зав. отделами и, конечно, у Секретаря ЦК), поднимается Денис Иванович в бесшумно скользящем общем лифте в свой кабинет.

Приятно: тихо, на столике слева — кремлевская вертушка; откроешь средний ящик стола — там номерная красная книжечка: список абонентов правительственной телефонной сети. Теоретически можно даже, набравшись смелости, позвонить Генеральному — и услышать его ленивый низкий голос.

Ну, Генеральному он звонить не будет, — это мальчишеская мысль. А вот одному из его помощников придется звонить — и ох, как не хочется! Потому что дело глупое.

Вчера утром Первый зам. зав. Отделом подписал бумагу наверх о направлении делегации в Италию. Делегация хорошая: два кандидата в члены ЦК, один член Центральной Ревизионной Комиссии, депутаты Верховного Совета. Первый, как всегда, тщательно проверил все визы, нашел все в порядке и сказал, подписывая: «Такую делегацию можно бы и Генеральному на голосование послать». Тут он, Вохуш, впопыхах, желая отличиться, позвонил приятелю в Общий Отдел: направляем, мол, бумагу о делегации, есть мнение руководства Отдела представить ее на голосование Генеральному. А Первый зам. о своих словах не забыл — видно, испугался и, встретив его, уже уходя, около лифта сказал: «Тут мы с тобой твою делегацию хвалили и чуть ли не Генеральному собирались посылать. Ты, конечно, понял, что я пошутил?» Вохуш пробормотал что-то невнятное, а Первый, как всегда деловито, вошел в лифт. Вохуш бросился в свой кабинет звонить приятелю в Общий Отдел — а тот уже уехал. Позвонил в спецсектор Общего Отдела — там ответили, что бумага — уже два часа как в Секретариате Генерального.

И сегодня надо звонить с утра. Ну, не с самого, а то заподозрят, что он, Вохуш, в чем-то виноват, — но и не тянуть. А то вдруг Генеральный бумагу посмотрит и вспылит, как с ним бывает: «Это что же, — скажет, — вы мне теперь все бумажки будете таскать? О путевке в дом отдыха для уборщицы тоже? Это кто же такой умник нашелся?» Подумать страшно: ведь сразу же отыщут.

Но и самому на себя не навести. У кого там может быть бумага? Хоть дело международное, но для Генерального — мелкое. Так что помощнику, Андрею Михайловичу, звонить не стоит: бумага не у него, да он и въедливый мужик, сразу заподозрит, что Вохуш дал промах. Лучше позвонить этому счастливчику — референту. Ведь бывает же — повезло парню: был себе рефе-рентиком по Норвегии в Международном отделе, и вдруг взяли наверх. Теперь даже в коммюнике о переговорах и на фотографиях на первой странице «Правды» появляется: «Референт Генерального Секретаря». Конечно, бумажки в папке носит на стол со стола, — да ведь от иной из тех бумажек мир качается.