Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

В светлом, сияющем чистотой зале буфета — уже человек пятнадцать. За высоким стеклом стойки чего только не наставлено. Приходится немного в очереди постоять: отпускают три буфетчицы, перед каждой — человека по два-три. Словом, не то что в каком-нибудь гастрономе в городе. Но, правда, каждого обслуживают подолгу, тоже не как в гастрономе. Здесь принято выбирать не торопясь, да еще покупать что-нибудь для дома: фрукты, или коробку шоколадных конфет (тут они хороши: «Мишки», «Ну-ка отними!» — все с детства знакомое, так и дошло от нэповских времен). Семгу или икру он сейчас брать не будет, на второй завтрак Вохуш берет молочное: простоквашу с сахаром, творог со сметаной и сахаром и противос-клерозное — морскую капусту с кукурузным маслом (очень рекомендуют кремлевские врачи). И, конечно, чай с парой «Мишек»: в стакан буфетчица наливает заварки, а на маленьком столике в стороне он сам доливает себе по вкусу кипяток. Когда раз в неделю Вохуш устраивает себе разгрузочный день (живот растет, беда!), он не идет обедать в столовую, а закусывает здесь же — и точно так же наливает себе кипяток в чашку с крохотным бульонным кубиком, который превращает воду в бульон с грибным вкусом и даже с блестками жира.

За завтраком видит Вохуш и нескольких сотрудников своего сектора. Здоровается с ними дружественно, но без панибратства — таков нынешний стиль. Стиль этот обкатался, при Сталине было иначе: то по-старинке изображали из себя братишек-краснофлотцев, гигикали и хлопали друг друга по спинам, то смотрели на подчиненных чванно сверху вниз. Теперь это прорывается только у стариков, стоящих уже на пороге персональной пенсии — принято же быть солидным, обходительным, неторопливым и деловым.

В секторе он завел такой порядок: с 9 до 11 к нему сотрудники заходят только в случае срочных дел. Иначе и нельзя. Вот, например, сегодня: они бы один за другим сидели у него и свое рвение показывали, а как бы он мог говорить при них с референтом Генерального? Правильный порядок.

По пути в свой кабинет Вохуш, как обычно, остановится у книжного киоска — на минутку, не более — только чтобы взглянуть, нет ли каких-нибудь новых поступлений. Среди молодежи есть любители стоять там подолгу и листать книжки, но это несолидно, да и производит впечатление, что человеку нечего делать. А впечатление должно быть другое: человек занят, но умело планирует свою работу и четко распределяет время. Как сформулировал Сталин: сочетание русского революционного размаха с американской деловитостью. Умница был человек!

Сейчас явятся его сотрудники. Вот уже один заглядывает в дверь: «Можно, Денис Иванович?»

Вохуш приглашает его приветливым жестом. Это Швецов, недавно пришел из Академии Общественных наук. Вообще-то Вохушу этот хлыщ не нравится, но отец жены — генерал-полковник в генштабе. Кто знает, кем этот хлыщ еще станет. Вохуш с ним всегда приветлив.

Швецов кладет перед ним список: «Состав советско-болгарской комиссии биологов, из Академии наук прислали посмотреть перед тем, как Президиум Академии будет утверждать».

Вохуш насторожился: «А подписанты есть?» Никак он не забудет, что, когда еще был начинающим зав. сектором, он чуть было не утвердил список тоже такой вот комиссии, — а там затесался один, который в свое время, негодяй, подписал письмо в защиту Синявского и Даниэля. Хорошо, Вохуш вовремя узнал об этом, вычеркнул — а то какая была бы скандальная неприятность!

Швецов смеется: «Нет, Денис Иванович, подписантов нет. А вот, правда, пара товарищей может вдруг уехать».

Понятно: в списке есть евреи.

— Кто? — коротко спрашивает Вохуш. Швецов ставит острым карандашом едва заметные точки против двух фамилий. И фамилии-то русские: вот маскируются! Да и зятек этот хорош: ничего не сказал.

— Может, сократить или заменить? — вежливо осведомляется Вохуш. — Они уедут, кто же в комиссии будет работать?

А у самого мысль: вычеркнуть обоих евреев — опять будут болтать в Академии, что-де в аппарате — антисемитизм.

Швецов только плечами жмет: «Академия предложила». Подумаешь, Академия! Да ее Хрущев чуть не закрыл.

Вохуш находит быстро выход: «Одного сократить, а другого я заменил бы. Там ведь есть один биолог, фамилия — Беленький. Правда, был лысенковцем, но ведь это же не основание игнорировать ученого…»

Доволен Вохуш: хорошо придумал. И еврей будет чистокровный, не подкопаешься, — и не из этой сионистской компании. Вохуш благожелательно шутит: — Помните: «полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»? Швецов осклабился: «А я их что-то и беленькими не люблю!»

Денис Иванович улыбается, а про себя думает: «Не любишь, а сам в списке двоих подсунул».

Становясь серьезным, Вохуш говорит: «Давайте заодно решим один назревший вопрос. Долго еще будет подвизаться в качестве заместителя председателя комиссии этот беспартийный деятель Венский?»

Зятек ухмыляется:

— Беспартийный большевик!