Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

С удовольствием замечает Вохуш тоску в наглых глазах проректора. Оба знают, что присылка проверочной комиссии ЦК ничего хорошего проректору не сулит. Теперь он запуган, и надо давать обратный ход: а то он сейчас побежит к своим дружкам и покровителям, а в действительности ведь никакой комиссии не предполагается.

— Но мы тут, Василий Степанович, думаем, что без комиссии можно обойтись, — успокоительно произносит Вохуш. — У меня сложилось мнение, что все это — не вина студотдела. Это — результат недостаточной партийности в работе ректората. — И, переходя вдруг на «ты», доверительно говорит: — Там ведь, кроме тебя, никого же нету из аппарата; и ректор, и остальные проректоры — специалисты. А одному тебе трудно, надо, чтобы была поддержка.

Тоска в глазах проректора исчезает, но смотрят они уже не с обычной наглостью, а с благодарностью. Теперь сказать!

— Если университет обратится через министерство в Центральный Комитет с просьбой выделить человека из аппарата на должность проректора, думаю, что просьба будет удовлетворена. Тогда у тебя будет крепче поддержка в ректорате и отпадет вопрос о комиссии.

— Это правильное, партийное решение, — басит успокаивающийся проректор. — Это давно бы пора сделать, Денис Иванович. Я прошляпил, что не поставил этого вопроса. С парткомом я его согласую легко, а вот не станет ли возражать ректор?

— С ректором поговорим, — мягко отвечает Вохуш. — Он поймет необходимость. Зачем ему комиссия?

Вохуш знает: сейчас лысый думает, что и правда, комиссия ЦК в своих выводах не обойдет ведь ректора как ответственного за всю работу в университете.

Проректор уходит, долго и крепко пожав Вохушу руку. Конечно, верить этому пролазе нельзя, — но не рискнет он бегать по знакомым и проверять слова Вохуша: не станет связываться с аппаратом ЦК, хотя и боится, конечно, как бы новый проректор его не заменил.

Теперь с ректором. Вохуш звонит по вертушке, и снова дружественно любезен.

— Тут у меня, как вы знаете, был ваш зам. У нас с ним был серьезный разговор о некоторых недостатках в воспитательной работе его отдела со студентами. О содержании разговора он вам, видимо, сам доложит. Мы в секторе думаем, что нет надобности посылать проверочную комиссию в Университет (ректор радостно соглашается), — при условии, что Василий Степанович сосредоточится на своем отделе, а мы могли бы вам — если попросите — рекомендовать, возможно, кого-либо из наших товарищей в качестве одного проректора. У вас ведь вакансия есть. Если вы считаете это целесообразным, то я посоветую внести такой вопрос через министерство в Центральный Комитет. Думаю, что он будет решен положительно, и тогда вопрос о проверочной комиссии полностью отпадет.

Ректор тотчас же соглашается и тоже благодарит. А что ему еще делать?

Теперь надо идти к Первому заму, подготовить почву. А то вдруг все-таки побежит к нему лысый, а Первый зам. ничего не знает — и тогда скандал! Вот всегда так: больше всего надо опасаться тех, кто поработал в аппарате, своих же.

Время у Вохуша точно рассчитано: в конце рабочего дня Первый зам. легко доступен, сам любит в этот час поговорить с зав. секторами. Денис Иванович снимает трубку вертушки и неторопливо, сосредотачиваясь, набирает номер Первого: «Вохуш беспокоит вас, Иван Петрович. Разрешите зайти на пару минут?»

Снова коридор и розовая ковровая дорожка. В большой приемной (хотя поменьше, чем у зав. отделом, — ранг не тот) Вохуш еще раз ласково кланяется пожилой секретарше с внимательным взглядом. Вот изменилась женщина, постарела, а взгляд сохранился: в войну, молодой дивчиной, была снайпером, на ее личном боевом счету 209 фрицев. Хороший, душевный товарищ.

Первый зам. сидит в глубине кабинета за своим полированным столом, под настольным стеклом распластан лист с телефонами ЦК. Энергично вскидывает голову: «С чем пришел?» и указывает рукой на стул.

Вохуш садится — непринужденно, но с уважением. Он знает: Первый все замечает.

Со слегка озабоченным видом (не переигрывать!) он начинает:

— Иван Петрович, беспокоит меня обстановка в Университете дружбы. Вот сейчас беседовал с проректором по студработе: разболтались студенты…

— Что-нибудь политическое? — вскидывает глаза Первый.

— Да нет, Иван Петрович, быт (Первый успокаивается). Но ведь и быт — тоже политика (Первый настораживается). Так вот они там считают, что надо укрепить партийно их ректорат. Мне ректор сообщил, что они собираются входить через министерство в ЦК с просьбой выделить на вакантную должность проректора по общественным наукам кого-либо из наших сотрудников.

— А ты что сказал? — сразу спрашивает Первый.

Этого Вохуш ожидал и отвечает заранее продуманной формулировкой:

— Что я мог сказать, Иван Петрович? Сказал, что, если считают нужным, пусть входят в ЦК, вопрос будет рассмотрен.

Теперь покрыты все его разговоры с ректором и проректором: он им и в самом деле формально больше ничего не сообщил, все остальное — так, их субъективные впечатления.

— Кого же? — интересуется Первый, и полушутливо: — Ты не собой ли собрался укрепить университет?