Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Номенклатурное начальство понимало, что чем детальнее рассматривать структуру и функционирование нацистского режима, тем явственнее будет становиться сходство. Поэтому, несмотря на всю антифашистскую риторику, в СССР почти не было опубликовано исследований о национал-социализме. Между тем материала гитлеровских трофейных архивов было в СССР предостаточно; не считая той немалой части, которую наглухо запрятали в архивы органов госбезопасности, немецкими материалами были заполнены Историко-дипломатический архив МИД СССР в Москве и Военно-исторический архив в Серпухове. Один из моих университетских учителей, профессор-германист Зильберфарб пытался создать в Московском университете Центр документации по истории германского империализма и фашизма: это не было разрешено.

Если и номенклатура и ее подданные видят сходство между реальным социализмом и национал-социализмом, почему же это сходство не устранят? Именно потому, что оно — не внешнее, а глубинное. Если бы содержание было разным и только отдельные формы случайно оказались бы схожими, их можно было бы безболезненно изменить. Нельзя их изменить, только если сходство формы является органическим выражением общности самого существа обоих режимов. Прав марксизм, констатируя, что форма неотделима от содержания и является формой данного содержания.

Конечно, можно скопировать форму: Венера Милосская изваяна из мрамора, но ее можно отлить в бронзе или вылепить из глины. Однако ведь Муссолини или Гитлер не копировали преднамеренно большевистский режим: этим занимаются приходящие к власти коммунисты, а не фашистские вожди. Последних сходство их режимов с большевистским тоже, наверное, весьма смущало, но и они побороть это сходство не могли: оно было органическим.

Нет, не выдерживает критики утверждение, будто никакого тоталитаризма нет. Можно называть общества и политбюро-кратические диктатуры XX века тоталитаризмом, социализмом, обыкновенным фашизмом — как угодно. Важно то, что все эти общества составляют единую группу, противостоящую современному обществу парламентской демократии.

Явственно выкристаллизовывались основные черты тоталитаризма, по которым можно безошибочно идентифицировать тоталитарное общество.

Главная черта — это возникновение в обществе нового господствующего класса — номенклатуры, т. е. политбюрократии, обладающей монополией власти во всех сферах общественной жизни. Этот класс старается сохранить в тайне не только свою структуру и привилегии, но и самое свое существование.

Внешним признаком возникновения номенклатуры служит создание партии нового типа; сердцевина номенклатуры выступает в форме политического аппарата этой партии.

Соответственно устанавливается однопартийная система, при которой просто есть только одна партия, или же формально существующие другие партии являются лишь марионетками аппарата правящей партии.

Государство становится главным аппаратом классовой диктатуры номенклатуры. Все решения государства лишь повторяют ее решения и указания; на все ключевые посты в государственных органах, а также в профсоюзных, кооперативных, общественных и других организациях назначаются партаппаратом номенклатурные чины. Это — диктатура номенклатуры.

На этой основе возникают более мелкие, но тоже характерные черты — от вождя, окруженного культом личности, тайной полиции и лагерей, вплоть до искусства «социалистического реализма».

14. Промышленный феодализм

Значит, нет никакой разницы между тоталитарными обществами? Конечно, есть, — как есть разница и между обществами плюралистическими. Даже между странами-участницами Варшавского договора и СЭВ всегда были различия, а если добавить сюда социалистические страны, не вошедшие в советский блок, — Китай, Югославию, Албанию, Северную Корею, то различия бросаются в глаза.

Теперь мы привыкли к этому. А в 30-40-х гг., когда ленинистская разновидность тоталитаризма была только в СССР и его подопечной Монголии, еще казался убедительным тезис, будто немецкий национал-социализм и итальянский фашизм являют собой некую противоположность строю в Советском Союзе. Между тем никакой противоположности не было.

А различие было. Конечно, национал-социализм и фашизм тоже не были идентичными, даже идеология у них была разной; вначале была между ними вражда, чуть не приведшая их в 1936 году к военному столкновению. Однако в целом они действительно составляли в рамках тоталитаризма группу, отличную от СССР и последовавших по его пути стран. Только сущность этого отличия состояла не в отношении к марксизму, а в уровне развития. Германия и Италия были промышленно-развитыми странами. Соответственно фашистская и нацистская номенклатуры не стали убивать курицу, несшую золотые яйца военно-промышленному комплексу: они не стали отнимать предприятия у владельцев, а удовольствовались своим полным контролем над экономикой. В этом смысле к национал-социализму и фашизму действительно можно применить термин «промышленный феодализм».