Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Все-таки феодализм? В Германии и Италии? Да, именно там. Не будем забывать, что эти две страны превратились в национальные государства только во второй половине прошлого века. Значит, всего лишь 120 лет назад они преодолели структуру периода феодальной раздробленности, и не легко, а по формуле Бисмарка — «железом и кровью». Психологически она и поныне не исчезла. Германия — федеративное государство; в каждой ее земле — свой диалект, малопонятный для немцев из других земель; по давней традиции обитателям каждой земли приписывают свой особый «земельный» характер; все еще существует понятие «ганзейские города» (Гамбург, Любек, Бремен). Очень сходно и в Италии. Живыми памятниками средневековья остались в Италии государства Ватикан и Сан-Марино, а в германских странах — княжество Лихтенштейн.

Насколько и здесь хронологически близки времена феодальных порядков, напомнило мне празднование 80-летия одного из моих немецких знакомых. В речи на банкете сын его сказал: «Когда ты родился, мир здесь выглядел еще иначе. Всюду правили императоры, короли, князья, — как много веков назад. Именно твое поколение пережило нелегкий переход к современному миру».

Естественно, что этому переходу и здесь — в Германии и Италии — сопротивлялись феодальные структуры. И здесь на время восторжествовала реакция этих структур. Сначала в Италии, формально оказавшейся в лагере победителей Первой мировой войны, а фактически до крайности ослабленной. Затем в Германии, где Веймарская республика была не намного прочнее республики Керенского в России 1917 года; экономический кризис 1929-30 годов подорвал ее последние силы.

Феодальная реакция выступила и в Западной Европе в форме тоталитаризма, только не коммунистического-интернационалистского, а националистического. Это различие, производившее впечатление в 20-30-е гг., постепенно сглаживалось: сталинская номенклатура все больше отходила от ленинского интернационализма к русской великодержавности, а оккупация значительной части Западной Европы и союз с другими государствами «оси» ограничивали радикальный шовинизм гитлеровцев. Экстраполируем эти сближающиеся линии. Такая экстраполяция дает все основания высказать предположение: если бы не было Второй мировой войны, то сходство между режимами в СССР, Германском Рейхе и фашистской Италии было бы сейчас еще более очевидным. Это — одно и то же явление, реакция отживающих, но еще живучих феодальных структур на наступление современного мира.

Почему мы не сознаем, что тоталитаризм — это прорыв феодального прошлого в наше время? Потому что многие люди, в том числе на Западе, привыкли к непрестанному повторению, будто мы живем в эпоху «позднего капитализма», на смену которому идет-де светлое будущее — социализм. Этим прожужжали все уши, и люди забывают, что жужжание это продолжается с давних времен. Почти полтора века назад Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» поучали, что «буржуазия неспособна оставаться долее господствующим классом общества… Общество не может более жить под ее властью, т. е. ее жизнь несовместима более с обществом… Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим»[539].

Более 65 лет назад, в июле 1919 года, Ленин прорицал: «…Этот июль — последний тяжелый июль, а следующий июль мы встретим победой международной Советской республики, — и эта победа будет полная и неотъемлемая»[540]. Вот такую и ей подобную болтовню люди принимают всерьез и привыкают к ней.

А на деле прав Карл Маркс, только не в крикливой мелодекламации «Манифеста», а в своем произведении зрелых лет, где он излагал, как сам подчеркивал, «результат добросовестных и долголетних исследований». Процитируем слова из предисловия Маркса «К критике политической экономии»: «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества»[541].

Проблема нашего времени состоит не в том, что капиталистическая формация уже исчерпала себя, а в том, что феодальная формация еще не полностью исчерпала все возможности продлить свое существование. И она делает это, выступая в форме тоталитаризма — этой «восточной деспотии» нашего времени: реального социализма, национал-социализма, фашизма, классовой диктатуры политбюрократии-номенклатуры. Все это и есть «обыкновенный фашизм», реакция отмирающих феодальных структур, которая болтает о «светлом будущем», а олицетворяет мрачное прошлое человечества.

15. Историческая ошибка левых