Номер 10

– Нет, я просто глупо соврал. А если честно, я уже много лет не ездил на общественном транспорте, не покупал молока и не сидел в очередях в заведениях национальной системы здравоохранения. Я совершенно потерял связь с тем, как живет большинство людей.

– Но разве ваши советники не обеспечивают такую связь, сэр? – спросил Джек.

Эдвард выпалил:

– Они живут в том же стерильном пузыре, что и я, Джек! Я уже много лет не ел рыбу и жареную картошку из газеты[30].

– Все уже много лет ничего такого не ели, – возразил Джек. – Это противоречит Закону о здравоохранении от 1971 года. – Впрочем, он не получил удовольствия от того, что подтвердил изолированность премьера от парода, которым тот управляет. Чей-то голос шепнул Джеку на ухо, чтобы тот передал премьер-министру, что звонит полковник Каддафи и желает срочно с ним поговорить. Джек передал сообщение, но премьер-министр, похоже, не собирался входить в дом.

– А как вы отдыхаете, Джек?

– Беру пакет чипсов с сыром и луком, бутылочку «Кроненбурга» и сажусь смотреть «Полдень»[31], сэр.

– «Полдень»! – восхищенно повторил премьер-министр и запел: – «Не покидай меня, любимая…»

– Оно самое, – сказал Джек. – Я уже раз двадцать видел, если не больше.

Зайдя наконец в здание, премьер-министр переговорил с личным секретарем. Если Каддафи очень надо, пускай перезвонит. Затем он отменил очередную плановую встречу – с начальником штабов НАТО. Потом позвонил Венди, попросил достать пиво «Кроненбург», чипсы и кассету с «Полднем» и принести все это наверх в его личную гостиную.

После чего премьер-министр позвонил Александру Макферсону и попросил устроить интервью с Эндрю Марром с Би-би-си по поводу его искусной первоапрельской шутки. Он хотел было пригласить к себе Джека, но понял, что слишком поздно перетасовывать график дежурств лондонской полиции. Поэтому сел смотреть фильм в одиночестве.

Малкольм Блэк сидел за столом, в хаосе своего кабинета, и ел яйцо-пашот на пригорелом тосте. Он сам его приготовил. Жена ушла, а тревожить персонал он не любил.

Александр Макферсон сказал:

– Не понимаю, как ты можешь работать в таком бардаке, Малк.

Малкольм огляделся, словно впервые видя беспорядок.

– Я-то вроде бы очень хорошо работаю, и опросы это подтверждают. И психическое расстройство мне не грозит.

Дэвид Самуэльсон сидел обхватив голову руками.

– «Полдень», – с отвращением произнес он. – Он же деградирует. Сюжет примитивный, сплошные метафоры, а у Гэри Купера деревянная манера исполнения.

– Если мне будет нужен совет какого-нибудь долбаного кинокритика, я пошлю за Барри Норманом, – прорычал Александр.

Малкольм тихо сказал:

– Биржевой индекс «Файненшл таймс» при закрытии был на два процента ниже. Банк Англии опасается скачка инфляции. Бедняга Эдди малость становится обузой.

– Малкольм, у тебя на галстуке яичница, – сообщил Самуэльсон.

Малкольм ткнул в тонкий ручеек из желтка и облизал палец.

– С Эдом нее в порядке, – заявил Александр. – Просто человеку нужен отпуск. Господи, если бы мне его работу, я бы уже сидел в очереди к психиатру.

Малкольм поставил пустую тарелку на шаткую кипу финансовых документов.

– По-моему, я бы с его работой справился. Самуэльсон напомнил:

– Мы же договорились, Малкольм, что ты подождешь еще пять лет. Или ты на попятный?

Малкольм удивленно посмотрел на него:

– Обстоятельства, Дэвид, обстоятельства.

– Дай ему недельку, – сказал Александр. – Прессу я беру на себя.

– Его вряд ли увидишь на песочке в Тоскане со стаканом кампари в руке, – посетовал Самуэльсон.

Малкольм рассмеялся:

– Можем послать его в Африку.

– Эти гады из прессы его всюду достанут, – буркнул Александр. – Надо его спрятать в подполье.

Как раз когда Гэри Купер и Грейс Келли уносились из города, в комнату вломился Александр.

– Вот как надо города обчищать, Эд. Каждому по стволу, и пускай отстреливают гадов.

На экране пошли титры, Эдвард нажал кнопку перемотки пленки и сказал на манер Гэри Купера:

– Давай честно, Алекс. Я еще справляюсь? Алекс ответил:

– Тебе нужно отдохнуть, Эд.

– А ты считаешь, что я оторвался от реальности?

– Сегодня утром Мори провел для нас телефонный опрос. После вчерашнего провала «Лицом к прессе» твой личный рейтинг рухнул ниже, чем если бы ты спрыгнул с обрыва, обвязав ногу лианой. Восемьдесят пять процентов британской публики уверены, что ты не знаешь жизни обычных людей сегодняшней Великобритании.

Эдвард постоял у окна, потом обернулся, как бы собравшись произнести шекспировский монолог перед аудиторией первокурсников.

– Я утратил связь с народом. – Он воздел руки, словно ища на них следы крови, и прошептал: – Восемьдесят пять процентов. А кто же те пятнадцать, которые считают, что я не оторвался от народа?

Александр ответил:

– Такие, как мы, Эд. Те, у кого рычаги в руках.

– Но это же очевидно смешно – я же не потерял связь с народом. Я беседую с Венди, с Джеком у дверей.

– Что это за Джек у дверей? – удивился Александр.

– Полицейский констебль Джек Шпрот. Он смотрел «Полдень» больше двадцати раз, и это он подкинул идею насчет первоапрельской шутки, и это его мать избили.