Номер 19

Существо что-то продолжает говорить своим поганым заплетающимся языком, но Лилия не слушает.

Ее глаза уставились на вазу.

– Бу-тер-брод!

Он ритмично стучит пальцем по столу, как судья молоточком, как учитель указкой. Стучит, призывает к порядку.

– Бутерброд, говорю. Что ты там решаешь?

Лилия не решает.

Она уже все решила.

Она ждет. Собирается с духом.

Она выбирает момент.

Нужен всего один удар. Точный. Быстрый.

Если у мамы не хватает сил…

– Я это сделаю!

Лилия случайно произносит вслух окончание фразы и звук рвущейся струны раздается в ее ушах.

– Что ты там бормочешь? А? Невоспитанная. Ли, как я тебя учил? Дрянь бестолковая. Где больше двух, говорят вслух!

Лилии кажется, что время останавливается. Стрелки на часах замирают. Воздух густеет. Тело трясется от холода и одновременно покрывается капельками пота от жара. Ей кажется, что этот миг будет тянуться целую вечную вечность.

– Я сказал, при мне говорить только вслух!

– Прости, папочка. Ты прав.

Она говорит и подмигивает. На этот раз у нее получается правдоподобно улыбнуться.

– Папочка, я говорю, что сейчас самое время открыть для тебя коробочку вкусных конфет. Принесу для тебя замечательный набор шоколадных. Что мы тут жуем печенье. – Она разводит руками.

Мама удивленно поднимает брови. Она не пьяна, и она видит, что ее дочь ведет себя странно. Для любой матери достаточно короткого взгляда, чтобы понять, что в мыслях у ее ребенка. А с Лилией можно и не смотреть, понятно, дочь что-то задумала.

Мама мотает головой. Не надо.

– Пап, папочка, ну правда… скажи, ведь вкуснейшие шоколадные конфеты куда лучше, чем это… недоразумение. – Лилия демонстративно отодвигает банку.

Отец смотрит на дочь, на жену, на стол, на печенье.

Размышляет.

– А что. Ли дело говорит. Есть у нас? – Он дергает жену за шею. – Что молчишь, мразь?

Мама пожимает плечами и продолжает взглядом умолять Лилию не совершать глупостей. Женщина боится, что дочь может еще больше разозлить и без того озверевшего мужа.

Лучше переждать. Потерпеть. Не перечить.

– Лучше я все сделаю, – подмигивает Лилия. – У нас как раз есть вкусные. С орешками. Если не ошибаюсь с твоими любимыми, с лесными. Подожди, папочка, я сейчас все принесу.

Девушка встает и быстрым шагом идет к шкафу.

Там никаких конфет нет и не было никогда. Будь отец хоть немного трезвее, сразу бы разгадал план Лилии.

Конфет нет.

Зато там стоит и ждет своего часа тяжелая спасительная ваза.

Нужно только подгадать, когда отец отвернется.

Выбрать удачный момент. Схватить вазу.

И…

– Ли! А ну стой!

Девушка замирает.

Неужели он… все понял? Догадался.

Ее плечи застывают на вдохе. Она жмурит глаза. Сейчас он подбежит и ударит ее по спине или бросит в нее чем-нибудь тяжелым.

– Ли. Твои «ым-ым», мычания…

Девушка ждет.

– Они пропали.

Лилия пытается понять по интонации: это существо радо или злится. Что нужно ответить?

А ведь и правда. Он прав.

Девушка свободно произносит слова. Сердце колотится, влажные ладони трясутся, но заикания пропали.

И эти звуки. Струны. Их тоже нет.

– Да, папочка. Это удивительно. И мне тоже радостно, – говорит она и продолжает жмуриться в ожидании удара. – Наверное. Да… Кажется, папочка, ты прав. Куда-то пропали они. – Лилия открывает глаза. – Мне легко произносить любые слова. Удивительно.

– Хах. Удивительно, говоришь? А я ничего неожиданного не вижу. Ты молодец. Моя девочка. Хах. Это же значит, что ты успокоилась.

Он довольно хохочет.

– А ты что молчишь, тварь? Молодец наша дочь? Хорошо, что моя Ли успокоилась?

Лилия не оборачивается. Она слышит, как его руки бьют маму в живот. Как мама стонет в ответ на каждый удар.

– Молодец? Молодец или нет? – Он шипит сквозь зубы. – А? Отвечай. Отвечай, мразь! Мо-ло-дец? – Он отделяет каждый слог ударом. – Я спрашиваю! Наша дочь молодец? Моя дочь молодец?

– Да, – отвечает мама сквозь хрип. – Да.

– Что да? – Его голос прорывается через плотно сомкнутые челюсти. – Что? Что?

Что да?

Самые страшные картинки из прошлого воскресают в памяти Лилии. Мама стонет, стены сжимаются, кровожадное существо сопит и пыхтит.

– Она у нас молодец, – всхлипывает мама.

– Как? – Его голос прерывается звуками ударов. – Как ты разговариваешь со мной? Животное! А ну! Красиво говори! Как моя Ли разговаривай.

Это существо берет со стола чайную ложку. Перехватывает ее словно нож и приставляет к горлу своей жены.

Женщина не пытается вывернуться. Смиренно ждет. Наверное, даже если бы попробовала сопротивляться, ей бы не хватило сил, но она даже не пытается пытаться. Безвольно смотрит на край стола, дрожит, чего-то ждет и молит о пощаде.

– Пожалуйста. Пожалуйста, не надо. – Женщина едва слышно умоляет и сглатывает слюну.

– Что? Теперь ты стала послушной, тварь?

Ложка врезается в кожу. Зубы существа обхватывают ухо жены и кусают до крови.

– Я тебя научу, как уважать меня! Твоего мужа. Главу семейства…

– Получай!

Звук бьющейся на части вазы обрывает злое рычание.

В ушах звенит.

Струнный оркестр вступает. Беспощадно колотит молотками по инструментам. Зубы стучат. Мелодия вырывается из головы, сочится вместе с потом через поры.

Стены движутся в такт сердцебиению.