Номер 19

Вытираю лимфу салфеткой и мечтаю, что однажды стану самым знаменитым мастером. Мастером, в очередь к которому записываются за пять лет и которому не приходится работать, когда нет желания.

Повяжу бандану, надену рваные джинсы. Возьму акулий зуб, молоточек и буду с их помощью творить шедевры за кругленькую сумму под звуки гучьжэня. Буду рассказывать о сакральных смыслах каждой линии рисунка, вдыхать запах аромапалочек и, закатив глаза, изображать из себя глубоко одухотворенного персонажа.

Заставлю называть себя маэстро.

А почему нет?

Просветленный татуировщик. Никакого противоречия не вижу. Моя работа сродни медитации. Занятие монотонное, требует полной концентрации, знания символов, мифологии и прочих тонкомистических штучек.

Машинка звенит, пальцы выполняют привычные движения, солнце палит прямо в окно, иголки прыгают вверх-вниз, нос вдыхает теплый воздух, глаза сверяются с фотографией.

Интересно, о чем сейчас думает моя клиентка. Вряд ли о том, что над ней склоняется будущий маэстро. Или о том, что я окончательно теряю концентрацию и погружаюсь в собственные мечты.

Удивительно, я сейчас нахожусь сразу в двух реальностях. В надоевшем кабинете с молчаливой красоткой, и одновременно в собственных фантазиях в бандане с акульим зубом в руках.

Я словно сплю.

Может, сказывается работа без отдыха, может, недостаток кофеина. Но сейчас я как уставший водитель после двенадцати часов за рулем. Пальцы сжимают руль, глаза следят за дорогой, но в голове всплывают образы. Несвязные, манящие образы. Ты сквозь эти видения смотришь на дорожную разметку, реагируешь на встречные машины, но за рулем уже не ты. За рулем лишь твое теряющее реакцию тело.

Машинка жужжит.

Дыхание замедляется.

Глаза моргают все реже и медленнее, я машинально вспоминаю факты о татуировке.

Татуировку использовали для лечения. Рисовали специальные символы, которые должны были изгонять болезни. Люди верили, что вытатуированный символ защитит его владельца от темных сил. И, вероятно, способ действительно работал. Иначе им бы не пользовались. Самовнушение? Не исключаю. Если, например, человек искренне верил, что рисунок на теле помогает. Кто знает, возможно, на уровне плацебо мог излечиться. Мы слишком мало знаем об устройстве мозга. А может, обыкновенное совпадение и предрассудки безграмотного общества.

Машинка жужжит.

Дорожная разметка виляет. Стеклянные глаза ловят свет встречных фар. Руки держат руль, реагируют на изгибы трассы.

Машинка жужжит.

Возле стены стоит лопата.

Я смотрю на нее.

Мне хочется заглянуть в окно, но мои глаза упорно смотрят на пластиковую потертую ручку, прикрученную изогнутым болтом к алюминиевому черенку. Отчего-то я уверен, что рукоятка шершавая на ощупь.

Машинка запинается и вновь жужжит.

Жужжание возвращает меня в реальность, словно приемник возвращает к реальности водителя, услышавшего музыку на неожиданной громкости из-за радиопомех.

Возвращает в реальность, но ненадолго.

Кажущаяся бодрость всего на мгновение, а потом ты вновь засыпаешь с открытыми глазами.

Считается, что татуировщик и клиент связаны навеки. Клиент, пока носит тату, вспоминает мастера, а мастер, сколько бы он за свою жизнь ни сделал работ, помнит каждую в деталях.

Эта связь рождается через боль, через сосредоточенность, через кровь, через концентрацию.

Татуировка служила талисманом. Ее накалывали на удачу и для успехов в промыслах. У северных народов рисунок защищал его хозяина от сил природы: ветра, морской воды, снега.

Приемник шипит.

Виолончель вступает вместе со своими хордофоновыми братьями. Сквозь жужжание и стон струн я слышу, как неторопливо проходит воздух через мои ноздри.

Я стою возле дома.

Мне любопытно, что происходит за стеной, мне хочется узнать, чей это дом, хотя, кажется, я знаю чей он. Вернее, чувствую, что знаю.

Вместо того чтобы постучать в дверь и проверить, моя голова занята странными мыслями о том, как непросто вырыть глубокую яму. Я думаю о том, что лопата весит больше, чем кажется с виду, и еще что мне не успеть до рассвета выкопать четыре ямы в разных местах. Даже если рыть неглубоко. И мне, как ни старайся, не успеть спрятать куски трупа.

– В некоторых племенах татуировки делали юношам, что означало их посвящение в мужчину.

Бормочу вслух, стараюсь прекратить жуткие видения.

– Девушек отмечали после первых месячных. Женщины с помощью татуировки пытались сохранить свою молодость.

Мои бормотания не помогают.

Образы не отступают.

На ум приходит картинка из старого фильма ужасов, где напуганная монашка стоит на коленях посреди огромного пустого зала, трясется, теребит в руках Библию и, несмотря на всю бесполезность затеи, шепчет заученные слова молитвы.

– Люди украшали свои тела астрологическими узорами, знаками солнца, звезд, луны.

Продолжаю свою молитву и трясу головой.

– Татуировки должны привлекать мужчин. В языческих племенах набивали узоры своих покровителей, птиц или животных.

Сильно зажмуриваюсь и раздуваю щеки.

Сейчас мне не важно, что обо мне подумает клиентка. Мне нужно срочно прийти в себя.

– В Китае и Древней Греции людей насильно помечали татуировочным клеймом.