Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером

Мальчик отправился на кухню и послушно все исполнил. В тот вечер Юго и Марк решили просто-напросто окрестить его Гарри Поттером. Весь ужин они перебрасывались фразочками типа «Гарри, передай мне соль…» и вопросами вроде «Все в порядке, Гарри? Хорошо провел день в Хогварце?». И глупо хихикали, гордые своим грошовым остроумием. Мартину оставалась недоступна их логика; словно отупев, он терпел удары, горько сожалея, что не сумел перенять хладнокровную манеру поведения Гарри Поттера, когда тот сталкивался со словесными нападками дяди и тети. Но едва он поднялся, чтобы уйти к себе в комнату, Марк сухо пресек его попытку:

– Ты останешься за столом! Мы еще не закончили!

Тон его резко переменился. Ни следа того, что он выдавал за юмор. Юго вроде бы не уловил, что происходит. Мартин, не двигаясь, уставился в свою тарелку. На мгновение повисла тишина, но следовало нанести последний удар, закончить дело, и Марк выдохнул:

– Ты не шевелишься, ничего не говоришь, с ума сойти, ты ведешь себя в точности как твой отец…

Палач прекрасно знал, что зашел слишком далеко. Он затронул самую чувствительную струну ребенка. Потребовалось несколько секунд на осознание реальности этой атаки, а затем Мартин закричал:

– Хватит! Хватит! Хватит!

Потом он толкнул Юго. Тот упал со стула, ударившись головой об пол. Ярости Мартина не было предела. Марк тоже вскочил, но не для того, чтобы поднять сына, а чтобы дать пощечину подростку. Хлесткую, сильную пощечину. Мартин испепелил его взглядом и выбежал из кухни. Юго молча поднялся, и отец поспешил успокоить его.

– Этот парень настоящий истерик! – добавил он не слишком уверенно.

Он знал, что скоро вернется Жанна и дело рискует на этом не закончиться.

В зеркале ванной комнаты Мартин разглядывал покрасневшую щеку. Она слегка распухла. Он все расскажет матери. Да, с молчанием покончено. Сумел ли Марк прочесть его мысли? Он внезапно появился и повел себя совершенно по-иному. Взял махровую рукавицу, намочил ее и протянул Мартину:

– На, приложи к лицу. Это холодная вода.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не хочу.

– А почему? Тебе станет полегче…

– Я хочу, чтобы след остался. Хочу, чтобы моя мать его увидела.

– На твоем месте я бы этого не делал. Говорю тебе, возьми варежку.

– …

– Если ты этого не сделаешь, я сделаю сам, силой…

Мартин впервые испугался по-настоящему. Он побледнел, сердце бешено забилось. Марк почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Это было сильнее его. Он знал, откуда в нем берется это стремление к жестокости, эта извращенность, дающая прилив адреналина, но внезапно до него дошло, что он затеял опасную игру. Следовало исправлять положение, и как можно быстрее.

– Ты прекрасно знаешь, что я не хотел причинить тебе боль. Но ты толкнул Юго… Ты сам начал…

– А слова о моем отце?

– Ты не должен был так их воспринимать. Клянусь, я не имел в виду ничего плохого. Твой отец был художником, мечтателем. Твоя мать всегда так говорит. Я отношусь к нему с большим восхищением. Я только сказал, что ты в тот момент пребывал в своем мире…

– …

– Мне очень жаль, если ты так это воспринял.

– …

– Знаешь, я ведь люблю тебя как собственного сына.

– Тогда почему вы продолжаете звать меня Гарри?

– Но это же юмор. В моей семье всегда было так. Все друг над другом подшучивали, но при этом любя.

– Это не смешно.

– Еще раз повторяю, мне очень жаль, если я тебя задел. Обещаю, что больше не буду. Честное слово, я просто подумал, что помогу тебе не так все драматизировать. Но теперь вижу, что это не сработало…

– …

– Забудем этот вечер, ладно?

Продолжая говорить, Марк поглядывал на часы. Жанна вот-вот вернется. Следовало как можно скорее уладить ситуацию. Мартин растерялся. Слова, которые он слышал, казались ему искренними, но эта внезапная ласковость все равно вызывала отвращение. Марк добавил несколько фраз о том, какой гармоничный союз у них с Жанной, об их взаимном счастье, которое не нужно разрушать рассказом об этом незадавшемся вечере. Так вот как он видит произошедшее: незадавшийся вечер. Он довел Мартина до нервного срыва, унизил, оскорбил память отца, и все это под видом юмора и стремления не драматизировать. Марк снова отчеканил:

– Подумай о матери…

И именно в этот момент послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Через несколько секунд в ванную зашла Жанна и сразу же спросила, заметив красную отметину на щеке сына:

– Что случилось?

– Ничего, любовь моя. Мальчики поцапались, такое бывает, – ответил Марк.

– Правда? А из-за чего?

– Ой, я не знаю. Не отследил. Я отослал Юго в его комнату.

Мартин ничего не сказал. Мать подошла к нему:

– Все в порядке, милый?

Потом сделала знак Марку оставить их одних. Тот вышел из ванной, бросив Мартину напоследок угрожающий взгляд. Оставшись наедине с матерью, мальчик продолжал молчать, словно не мог оправиться от шока. Она настаивала, чтобы он все рассказал, но бесполезно, он не хотел ничего говорить. Ему потребовалось еще некоторое время, чтобы наконец выдавить:

– Ничего серьезного.

21