Номер знакомого мерзавца

Книжная полка: Бродский, Гомер, Платон,
Кантемир, Гесиод, Тацитовы «Анналы»…
Сколько трудов и дней потрачено для того,
Чтоб сидящий напротив не разбирал твоего сигнала.
Перестроив и упростив, подделавшись под ее дешифратор,
Можно, плюнув на все, просто добиться цели ценой утраты
Смысла. И независимо от того, что она там на прощанье скажет,
Вы, как формально достигнувший своего, рисуете звездочку на фюзеляже.
Незасеченный экранами ни одного радара,
Непотревоживший тонкой стрелки сейсмографа,
Путешественник чувствует странное разочарование в природе своего дара,
Не видя желающих взять у него автографа.
(Стилизация… упражнения для.)

Валялся в брюках, только что отглаженных, и расстегнутой белой рубашке на кровати, смотрел клип группы «Звери», механически вертел в левой руке тонкий хромированный тремпель и думал о том, что после этого клипа девочка станет знаменитостью; один пустяк, одно движенье к славе. А я не стану никогда. Даже на миг. В свои семьдесят (долгих ей лет) она будет вспоминать…Что она будет вспоминать? Ну, все это. В общем, как ей было восемнадцать, и она была знаменита. А я в свои девяносто вспомню, как смотрел ее клип и вертел в руках вешалку, больше известную под названием «плечики».

И эти воспоминания — ее и мое — покажутся нам одинаково странными… как Овидию то далекое утро, когда он впервые увидел внучку императора Юлию.

* * *

Когда–то я стану частью этой воды,
Чужого дыханья,
Чужой еды;
И что же тогда тот яд,
Что был во мне?
Он перейдет из меня вовне?
И, если да —
То чей тогда яд
Сейчас потребляю, глядя назад,
Глядя вперед,
Глядя в себя
И для чего?
И зачем это «для»?

* * *

Утренняя домашняя ссора из–за двадцати рублей. Идеальный драйв. Чистый адреналин. Триста метров до автобусной остановки. Какой красивый дом там, через дорогу, никогда не замечал!

* * *