Non Cursum Perficio (СИ)

…Вернувшаяся в пять вечера Тамсин, которую подобрала на Нефтестрое едущая обратно с Тёмных полей в Депо Аанна, пахла карамельками и мимозой. Юркая и гибкая, словно ящерка, она бесшумно сновала по комнате, старясь не разбудить своего нежданного гостя – а ещё унять бушующий внутри неё самум из плохо поддающихся определению чувств. Расправить жёлтую скатерть, поставить на стол веточки вербы в глиняном кувшине, отряхнуть и спрятать в шкаф валявшиеся на стульях наряды… Тамсин занимала себя рутинными делами, чтобы избежать искушения сесть на пол и разреветься – как тогда, когда она впервые очутилась в Депо. Теперь её собственная трагедия казалась девушке тусклой и незначительной в сравнении с тем, что выпало на долю Камилло Диксона – и чему она никак не могла воспрепятствовать. Не имела на то права.

-Никогда не могла быть отстранённым наблюдателем, ну никогдашеньки, – прошептала сама себе Тамсин, открывая створки буфета и нащупывая там осколки и черепки, чтобы успокоиться.

-Что же я натворила, что наделала… Но ведь ясно было, что оба не вернутся… Аанна вообще ни словечка не проронила на обратном пути, молчала всю дорогу, будто кто ей рот зашил… Что за наваждение? Зачем я это сделала? Ох, Тамсин…

Девушка сокрушённо покачала головой в мелких кудряшках, украшенных жёлтыми цветами, сунула руку в кармашек своего лоскуточного платья и сжала в кулачке тонкий серебряный ключ с ушком в форме сердечка, похожий на рыбёшку. Постояла немножко, вспоминая ромашкового и мухнявого Камилло Диксона, его неловкие и такие трогательные ласки; едва слышно всхлипнула и прислонилась лбом к полочке буфета. Черепки и осколки тоненько звенели в вечной темноте, как будто плакали о ком-то…

Рыжик шевельнулся под тёплым пледом, которым его накрыла Тамсин, разворачиваясь из клубочка и неохотно покидая свою уютную норку. Сначала из-под клетчатой ткани появилась его рука, стянувшая покрывало вниз, потом рыжая макушка и левый глаз. Спросонок он не сразу сообразил, где находится. Полутёмная комната, на полу лежит клин холодного, белого ртутного света, совсем рядом стучат колёса, пахнет карамельками и бесславно замерзающей оттепелью – из открытой фрамуги. На какой-то жуткий миг Рыжику показалось, что он едет в поезде – вновь в одиночестве рассекает километры пути, пытаясь забыть, пытаясь сбежать… Он сел на постели, двумя руками вцепившись в плед, и на шорох ткани Тамсин быстро юркнула к нему, накрыв его пальцы тёплыми ладошками:

-Не бойся. Я Тамсин. Прогонять тебя не буду, если хочешь – полежи ещё. У меня окна на восток, потому может казаться, что темно… но Церемония только через час начнётся. Сегодня, говорят, солнышка не видно из-за туч, погода совсем испортилась, уже снег идёт. Даже волосы намокли. А если ты голодный, я могу что-нибудь принести. Будешь кашу с котлетами? У тебя руки холодные, ты замёрз? Я тогда фрамугу закрою. А можно называть тебя Рыжик, а не Игла Хаоса, ты не обидишься? А я Тамсин. Но я уже это говорила…

Девушка покрепче сжала руки и чуть наклонилась к Рыжику – словно пыталась сквозь бинт на глазах рассмотреть его получше. От этого делалось как-то не по себе.

-Тамсин, – тихо повторил Рыжик. – Если можно, согрей мне чаю погорячее. Так холодно… кажется, лёд слишком крепок, его не разобьют сегодня на закате…

-Не говори чепухи, Рыжик, – ласково, но с испуганными нотками отозвалась Тамсин, вставая и закрывая фрамугу. – А то весна ещё обидится и не придёт… Такое бывало давным-давно, когда морозами порвало рельсы по всему клину, вороны у вокзала остались без добычи, и некому было расколоть лёд… Леди Джанне про это помнит. И больше не допустит нарушения ритуала. Озеро получит свою жертву, даже если новой девушки не придёт в Депо. Леди Джанне скорее пожертвует кем-то из Гильдии или даже собой, чем допустит такое ещё раз. Не-не. Нет.

-Ясно… – Рыжик вздохнул, подтягивая колени к подбородку и сгребая вокруг себя тёплый плед.

-Слушай, ты не натыкалась тут по окрестностям на Алию Селакес, которая из Кирпичного, или на моего Камилло? Он утренним рейсом уехал. Должен был уже вернуться.

-…Нет, – на секунду запнувшись, солгала Тамсин, опять стискивая в кармане серебряный ключик. – Не встречала. Тебе свет зажечь? Я сейчас чая принесу и шпальника. Или ты больше журавлину любишь? У нас ещё пирожки есть…

-Что хочешь неси, – устало отозвался Рыжик, обнимая колени руками. Он понимал, куда и зачем уехал на сорок восьмом трамвае обзаведшийся кровежорками Камилло, и понимал, что уже ничем ему не поможет. Как не смог помочь Марии Оркилье, заблудившейся на Заднем Дворе где-то между жизнью и смертью… Всё, что ему остаётся – закусить губу и дошить, не сломавшись.

-Вот, держи, – грациозно проскользнув в приоткрытую дверь, появилась Тамсин, по дороге нажавшая бедром клавишу выключателя. По комнате зажглись маленькие ночники с абажурами, украшенными пуговицами всех сортов и размеров; Рыжик чуть прижмурил глаза от света. Взял знакомую чашку с крылатым трамваем, прижал к груди, чтобы согрелось пустое игольное ушко на месте сердца…