Non Cursum Perficio (СИ)

-Я её постигаю на личном опыте, – еле заметно улыбнулся Рыжик и заправил за ухо длинную чёлку. – Слушай, мне что-то неспокойно… Ты здесь отдыхай, а я схожу, у девчонок пустырника попрошу, или валерьянки какой.

-Ты из-за шва волнуешься? – робко спросила Алия, сворачиваясь в кресле клубочком. Ей было неловко из-за того, что Рыжик так откровенно признался девушке в своей слабости. Она всё-таки больше настроилась на то, чтобы тихо восхищаться Рыжиком и учиться у него, а не по-дружески общаться с бывшим директором Антинеля, которого даже сама Элен Ливали старалась не поминать ближе к ночи. Это обескураживало Алию, воспитанную на концепции «сильные люди никому и никогда не открывают своих эмоций и переживаний».

-Из-за шва не очень… это просто обязанность – довольно неприятная, но от неё никуда не денешься. Когда я шью, то почти ничего не ощущаю. Я выпадаю из любых чувств, словно вместо крови сплошной новокаин, – Рыжик прислонился спиной к буфету, устало опустив плечи.

-Тут дело в другом… и я даже боюсь начинать обдумывать, в чём именно. Что-то страшное грядёт, Алия. Настолько страшное, что… что я не смогу закончить шов. Сломаюсь на полдороге, ощутив себя живым человеком, а не Иглой Хаоса, или, как ты выразилась, фарфоровой куклой с невзаправдашним сердцем из алого шёлкового лоскутка…

-Я в тебя верю, Ррыжик, – тихо сказала Алия, и от её голоса раскатились по дощатому полу тёмно-красные бусины с искорками пламени внутри. – Ты сможешь, я веррю…

…В коридоре, длинном и сумрачном, было пусто и тихо – только с кухни долетало невнятное воркование радио. Рыжик, бесшумно ступая по полосатым матерчатым коврикам, устилавшим пол, прошёл вдоль череды дверей, пытаясь отгадать, в этом ли доме живёт Ленточка – и заодно отгадать облик той или иной трамвайщицы по внешнему виду двери в её комнату. Посмотреть было на что – вышивки, коллажи, венки, узорчики… Временно забыв обо всех тревогах, Рыжик неторопливо прогуливался по коридору, словно по выставке авангардного искусства, и созерцал двери. У одной из девчонок он увидел множество маленьких, не больше его мизинца, ящерок из дерева, глины и металла, как будто прятавшихся среди наклеенных на дверь метёлочек ковыля и тимофеевки, и с полуулыбкой подумал, что девчонка наверняка носит всё белое и ужасно любит мандарины…

А от другой комнаты, разукрашенной цветущими вишнями, Рыжик шарахнулся, как от чумы, и потом долго оглядывался через плечо, щёлкая пальцами, чтобы отвести беду…

Дойдя до входа с улицы, Рыжик немного поколебался, но потом тяга к прекрасному победила, и он пошёл обратно по другой стороне коридора, удивляясь талантливости обитательниц дома.

Двересозерцание так его увлекло, что когда перед Рыжиком оказалась бледно-голубая, местами облезлая створка безо всяких украшений, бутоньерок, картинок и надписей, он серьёзно завис, пытаясь понять, кто за ней живёт. Какая-то непримиримо настроенная аскетка? Или жильё пока пустует, дожидаясь очередную жертву привокзальных ворон?..

Рыжик коснулся двери кончиками пальцев, отчего та охотно подалась внутрь, и вздрогнул – аромат роз усилился, проникая в его кровь, заставляя голову кружиться. За дверью было темно, но Рыжик, отлично умевший обходиться без света, различил контуры большого трёхстворчатого гардероба, квадратики кафеля на стенах, натянутые под потолком верёвочки с прищепками и ряд рукомойников. «А-а, так это просто прачешная или умывальня. А розами, должно быть, мыльце какое пахнет. Ничего такого», – попытался Рыжик успокоить сам себя. Но здравые рассуждения и логические объяснения не помогли; от вида этой умывальни Рыжика пробирал озноб. Ему просто непереносимо захотелось щёлкнуть выключателем, зажечь яркий свет и избавиться от всех этих невнятных недосказанностей и намёков. Он шагнул внутрь, и каблуки сапожек хищно клацнули по керамической плитке на полу. Здесь было тепло, даже душно; пахло влагой и мокрым деревом – но эти запахи перекрывал сладкий, дурманящий аромат роз.

На стене над умывальниками мутно взблеснуло зеркало без рамы – зеркало?! В доме, где нет ни одного существа, способного видеть? Рыжик пошарил рукой по стене, ища выключатель, чуть ли не в панике. Расскажи ему кто, что он станет чего-то бояться в самой обычной прачешной, где стирают свои платья девчонки-трамвайщицы, Рыжик бы от души посмеялся и покрутил пальцем у виска. На своём веку он видел вещи поистине страшные – да тот же самый Антинель, далеко ходить не будем – и давно утратил способность пугаться. Так откуда же эта дрожь в пальцах и невыносимое желание закричать?!