Non Cursum Perficio (СИ)

Тот самый заправщик, что обслуживал его «Паккард», принёс Диксону его кофе и круглые пончика – сахарная пудра на них мерцала точно так же, как и снег перед рассветом. Камилло расплатился остатками наличных, оставшихся от поездки на Озёра, откинулся на спинку стула и отхлебнул кофе, глядя сквозь стеклянную стену на просыпающийся мир. Пустая площадка, две заправочные колонки; облепиховое солнце над линией горизонта.

И... шагающая по обочине дороги со стороны трамвайного депо, угрюмо нахохлившаяся фигурка в чёрном пальто, с ореолом золотистого сияния над (мне это кажется?..) рыжими волосами.

Диксон встрепенулся. Вскочил, со скрежетом отодвинув в сторону столик, расплескав кофе; рванулся к дверям... Нет. Всё это происходило где-то внутри, в воображении, потому что сам Камилло, окаменев, сидел неподвижно и смотрел в одну точку прямо перед собой – на свои побелевшие, сцепленные руки. Он хотел поверить – и отчаянно боялся разочароваться. Он был не в силах поднять голову и посмотреть наружу.

Хлопок двери, тихий кашель, звук шагов. И мальчишеский, простуженный, с нотками мольбы, голос прямо напротив Камилло:

-Простите... Вы случайно не в сторону Кирпичного едете?.. Я опоздал на свой трамвай, попёрся пешком, а там холодина, жуть – у меня даже волосы замёрзли... у меня денег нет, но я Вам кровью заплачу, если нужно...

Диксон всё-таки смог шевельнуться, резко выдохнув сквозь стиснутые зубы и встречаясь взглядом со стоящим у его столика мальчишкой. У него были тёмно-серые, слегка обиженные на жизнь и собственную сегодняшнюю невезуху глазищи. И, действительно, светло-рыжие волосы, пушистые и непослушные – на них крохотными бриллиантиками блестел нерастаявший иней. Курносый, с забавно приподнятой верхней губой, в явно великоватом ему чёрном пальто с семенами череды на рукавах – он совершенно не был похож на холодноватого, спокойного Рыжика, но вместе с тем, вместе с тем... Диксон натянутыми нервами ощущал, что эта встреча – отнюдь не случайность. Что ещё ничего не закончилось...

-Ну-ну-ну, пожалуйста... – почувствовав, что Камилло колеблется, не отвергая сразу возможность подвезти, мальчишка умоляюще сложил ладошки.

-Мне очень-преочень нужно попасть в Кирпичное, меня там ждут...

-Ждут? – недоверчиво переспросил Диксон и отодвинул второй стул, тем самым приглашая мальчишку сесть. Подумал немножко и, позвав работника заправки, попросил ещё одну чашку кофе: в нём неожиданно проснулось Диксоново фирменное самаритянство. Тем более, в отличие от наглого сиротки Майло, это дитя Некоуза не пыталось отобрать его законный завтрак, а вполне себе скромно сидело напротив, зацепившись носками ботинок за ножки стула. Отпив глоток неожиданно хорошего (для заправки где-то среди пустырей) кофе, Камилло ворчливо переспросил:

-Кто это тебя, интересно, так ждёт в Кирпичном, что ты летишь туда, сломя голову себе и мне?..

Мальчишка длинно вздохнул и уткнулся в принесённую ему чашку кофе, держа её у лица сразу двумя руками.

-Леди Джанне сказала... там мой единственный близкий человек сейчас... ой! Я забыл! Спасибо, что угостили меня кофе... горяченький, м-м.

-Вот как, – весь в сомнениях, потянул себя за кончик усов Диксон. Возвращаться ему совершенно не хотелось; с другой стороны, куда теперь торопиться?.. А так хоть мальчишке поможет. Температура снаружи действительно далеко не весенняя, а до Кирпичного пешком не добраться...

-Сейчас доем, и поедем. Кушай пока пончик, – сурово велел Камилло счастливо засиявшему мальчишке. – Зовут тебя хоть как?..

-Март. Имя такое... вот, – откликнулся тот и смущённо почесал кончик носа. Осторожно уцепил пончик, одним глазом наблюдая за Камилло так, словно боялся, что тот передумает и отнимет его. Потом неуверенно улыбнулся углом губ:

-А вас как звать-величать?..

-Камилло! – за уже открывшего было рот Диксона выкрикнул вдруг откуда-то с улицы охрипший мужской голос. Секундой спустя в двери, пошатнувшись, шагнул Дьен Садерьер. Вишнёвый пиджак его был заляпан нефтью, правый рукав, распоротый, открывал свежий рубец от локтя до предплечья.

-Вот вы где, холера вас сожри! Да чтоб вами обоими медные черви отравились, нельзя ли быть более дисциплинированными?

Выдав эту в высшей мере странную сентенцию и откашлявшись, командор войны с каким-то мрачным удовлетворением на исцарапанном лице промаршировал к их столику. Взял втянувшего голову в плечи, оторопевшего Марта за плечи, и решительно развернул лицом к себе...

-Обознатушки-перевадушки, – с тем же мрачным удовлетворением прокомментировал Камилло круглые глаза Дьена, ставшего неожиданно похожим на рыбку карасика, выуженную из воды.

Март таращился на него снизу вверх перепуганными серыми глазищами, ничего не понимая; Садерьер судорожно глотал собственное молчание. Грустно ухмыльнувшись, Камилло допил сладкий у донышка кофе и похлопал ладонью по свободному стулу, приглашая садиться. Но Дьен, впив смуглые пальцы в плечи Марта, с пугающим отчаянием тряхнул его ещё раз и спросил:

-Это... это точно не вы, милорд?..