Non enim quid amor (СИ)

Вроде леди, всем своим видом дама благородная, величавая и важная, в шелках и бархате, будто не мерзла, не боялась зимней стужи, убивавшей людей сотнями. На тонкой шее горел камень, маленькая огненная луна в золотой оправе, и ее волос тоже коснулся огонь - они отливали медью, раскаленной в огне горнила. Парни-одичалые пялились на нее как телки на мамку, чуть ли не слюной исходили, но украсть ее пока не пытались да и едва ли рискнут - красная женщина при короле поклонщиков советница, и лучше мамонта в зад поцеловать, чем с этим Станнисом сцепиться. Некоторые величали ее жрицей и почтительно “миледи”, а иные чуть ли не плевались ей вслед - ведьма, жрица, колдунья. Тормунд тогда захохотал, смачно харкнув себе под ноги сквозь щель в зубах. Да какая ж это ведьма?! Великанья Смерть видел за Стеной ведуний, и ни одна не была даже вполовину хороша, как эта красная женщина, огненная жрица. Пламенная девка с огнем в волосах, в улыбке, во взгляде - глаза ее, красные клюквины в миндалевидном разрезе, мудрые, усталые, пробирающие до нутра, прожигающие, словно угли. К такой сам потянешься обнять, так обожжешься. Не мудрено, что даже Великанья Смерть при ней тушевался и, стыдно сказать, нога Иного ему в зад, побаивался даже. Скажи кому - на смех поднимут, Медвежий Муж, Ледолом, Тормунд Собеседник Богов и перед девкой трясется! Тьфу, поганая напасть… может, и впрямь она ведьма? Ворожит себе что-то, Тормунда дурит, иной раз в голове пусто, сквозняки гуляют только, как в брошенной избе. Красная женщина - Мелисандра - иногда казалась не человеком, а… кем-то другим. Как Иная, только не холодная, не ледяная, а наоборот, словно костровая яма с ревущим пламенем внутри, поет, взывая к своему богу с диковинным именем, чуждому здесь, а потом раз, повернется, улыбнется, сморщив нос, и опять обернется женщиной в слишком легких одеждах и побелевшей от мороза. Только дурень, олух с шилом в яйцах такую украсть захочет.

И всякий знает, что каждый одичалый такой, коли дело красивой девки касается.

Тормунд прокрался в красную башню ночью. Хотел по стене в окно забраться, но потом передумал - через него он лучше выйдет с женщиной на плече, аккурат под ним здоровенный сугроб намело, падать будет все равно что в перину. Великанья Смерть с медведицей сладить сумел и с великаншей, неужто с красной жрицей не справится? Мужика ей надо, прочистил горло Великанья Смерть, глядя на двух поклонщиков, стерегущих дверь в ее башню, чтоб раз и навсегда всю дурь эту ведовскую из головы выбить, а то ишь, повелась вольным людям мысли путать да стращать. Женушка Тормундова за такое бы ему попыталась бы член своим топориком оттяпать, но ничего, с его медвежьей любодейкой, невестой его косолапой, смирилась, и эту красную девицу, жрицу поклонщиков, стерпит. Мужиков в вольном народе много, а таких вот, как Тормунд, всего один. Да и такой огненной девки, как эта Мелисандра, наверное, больше нет на свете.

- Куда это ты собрался, мужичье? - голос рыцаря дрожал, он то и дело и хлюпал покрасневшим носом. Совсем замерз, бедолага, как бы стручок себе не отморозил. Великанья Смерть, не отвечая, скрутил поклонщика за ворот плаща и приложил его головой об стену. Второй схватился было за копье, но кулак Тормунда с размаху впечатался в его нос, так, что брызнула кровь, и после шлем поклонщика лягнул, как пустая кастрюля, когда одичалый стукнул его лбом о дубовую дверь. Тормунд оттащил их обоих в сторону, в сугроб, уложил точно заботливая мамка деток. Дохляки они, эти поклонщики, слепые и слабые, как новорожденные щенята, а глядите-ка, ротики беззубые на Великанью Смерть разевают. Утробно посмеиваясь в бороду, мужчина прошмыгнул в башню.

Внизу было холодно, но чем выше он поднимался, тем тяжелее был нагретый воздух и ярче горели факелы. Тормунд запыхался на этой клятой всеми богами лестнице. Что за блажь у ворон и застенных лордов строить дома до неба?! Или они высотой башен кое-что компенсировать пытаются? Тормунду в таком случае вовсе впору под землей жить. Залихватски усмехнувшись, одичалый глотнул эля из меха, утер рот рукавом. Дверь была приоткрыта, в коридор пробивался теплый красноватый свет. Великанья Смерть осторожно, будто рысь к оленю, подступал к комнате огненной жрицы. Чем занимаются обычно леди в своих башнях? Вышивают, локоны расчесывают, песенки там разные поют. Закричит ли красная женщина, когда Тормунда увидит? Или как вольная сама на него бросится? Одичалый довольно осклабился, взялся за железное кольцо и круто дернул дверь на себя. Хотел зарычать, зареветь по-медвежьи, кинутся к ней - к Мелисандре, - но вместо этого застыл на пороге.