Спустя неделю после приезда в Милан он столкнулся на лестнице старого корпуса учебного здания с молодым парнем, который тут же рассыпался в по-итальянски эмоциональных извинениях, говоря так быстро, что Билл и половины его речи не понял. Однако языковой барьер не помешал мигом смутившемуся под пристальным взглядом карих глаз Биллу увидеть, что итальянец, едва не ставший причиной его падения с лестницы, невероятно хорош собой. Смоляные пряди волос обрамляли загорелое лицо, длинные, как в рекламе туши, ресницы, лениво прикрыли чуть раскосые глаза, оценивающе скользящие по его телу. Отступив на шаг, юноша одним мимолетным взглядом успел оценить высокий рост и широкий разворот плеч незнакомца, а остальное, к его огромному сожалению, скрывали складки широкой одежды явно американского происхождения, что создавало диссонанс с окружающей обстановкой эпохи Борджиа. В тот день Билл не смог устоять перед уговорами Тома, вслушиваясь в специально чуть замедленную речь итальянца, старавшегося говорить понятнее, и свое знакомство молодые люди продолжили в маленьком ресторанчике, затерявшемся на одной из старых улиц города. Билл весь вечер смотрел в темные глаза Тома, недоумевая, почему не находит в себе сил отвести взгляд, а уж то, что он даже не подумал отстраниться, когда итальянец легко коснулся его губ, когда они остановились на пороге студенческого общежития, и вовсе не поддавалось никакому объяснению.