Нона из Девятого дома

– Не я, – возразила Ианта, – я читала нравоучительные романы Шестого дома, в которых очень умные дети спасают положение с помощью логики, и, как по мне, вы можете катиться. Нет, это Бог хочет вернуть Шестой дом… очень сильно. Неудачное выбрано время. Сначала мы слышим, что пропал объект Шестого дома. Учитель предполагает, что он расплавился в результате маленькой домашней драмы, и это причиняет ему страдания. Потом мы узнаем, что он действительно пропал, а не сгорел. Кто же знал, что вся станция была портативной, рассчитанной на передвижение? Армия это не проглотит, прямо скажем. Как ты протащила ее через стелу? С учетом веса выдержать давление Реки невозможно.

– Пятьсот тридцать два обелиска, – пояснила Камилла.

– Да? Я думала, около шестисот.

– Пагубные последствия начинаются после пятисот пятидесяти.

– Чем ты их компенсировала, ну чисто из любопытства?

– Предпочитаю не отвечать, – сказала Камилла.

– Фу, – сказала Ианта Набериус, – ладно, придется спросить у вашего Надзорного органа. У одного из его членов. Все нам точно не нужны.

У Ноны зачесались глаза, и очень сложно было их не потереть. Она сосредоточилась на Короне, которая очень разумно говорила:

– Ианта, ты не можешь убить все правительство и администрацию Шестого дома.

– Спорим?

– Нет. Я уже говорила тебе. У них случился провал морали, не трогай их. Помести их под тайный арест Домов, придумай какой-то стимул, помоги им прийти в себя. Если их убить, все узнают.

– Никто не узнает. Никто не знал, что ты, Дейтерос и Гект не погибли в доме Ханаанском. Но все помнят день, когда вспыхнул Доминик. Дома будут счастливы возвращению любого обломка Шестого. Очень трагично, что все шестнадцать лидеров Шестого дома погибли, но так оно и случилось.

– Не будь дурой. Шестой дом настолько клановый, настолько зацикленный на системе, что ты никогда по-настоящему его не вернешь…

– Это называется «отставка», моя дорогая, – терпеливо сказала принцесса. – Тебя вообще ничему не научили в твоей террористической ячейке? Это называется «подать в отставку», и я планирую научить этому Бога. Он очень расслабился за последние тысячи лет… обленился, прямо скажем. И теперь пожинает то, что посеял. Это называется «страх». Я видела страх и поняла его и теперь чудесно разбираюсь в его внушении. Я Святой трепета. Гект, ты улыбаешься?

Нона, пораженная, повернулась к Камилле, немедленно дернулась назад, уверенная, что ее поймают, но успела увидеть лицо Камиллы. Та улыбалась легкой свободной улыбкой, как будто слушала интересную историю.

– Да.

– Ну расскажи, вместе посмеемся, – потребовала Ианта.

– Знает ли Бог, почему Шестой дом ушел?

– Полагаю, этому была какая-то жуткая высокоморальная причина, и, ради бога, не говори как философский трактат.

– Шестой дом, – сказала Камилла, – не склонен к философии.

Ианта Набериус раскинула руки в нетерпеливой мольбе.

– Тогда почему… так много паники, хаоса и драмы из-за того, что…

– Кассиопея из Первого дома оставила нам инструкции много лет назад, – сказала Камилла, – мы отправились за ликтором.

Принцесса Ианта Набериус раскрыла рот, дав Ноне возможность разглядеть – смутно – ровные белые зубы. Она вскочила на возвышение, рухнула обратно на стул – мертвые тела судорожно дернули левыми бедрами в унисон, как в танце, который Утророжденный якобы умел танцевать, но на самом деле нет.

– Вы говорили, что она мертва! – бросила Ианта Пирре.

– Она мертва, – сказала Пирра, – мы видели, как она умирала.

– Тогда как?

Но Камилла и Пирра не ответили. Принцесса провела рукой по мертвым сине-зеленым глазам с коричневыми крапинками.

– Господи. Это последнее, что нам нужно. Если он услышит, что очередная двуличная шлюха предала его, он никогда не восстановится. Он сейчас такой ранимый. Даже если мы уничтожим Антиохию и поднимем флаг Первого дома на самой высокой башне.

– Кэсси играла вдолгую, – заметила Пирра.

– Это… херня. Обидная. – Принцесса вдруг показалась удивительно юной, несчастной и разочарованной.

Корона вскочила со стула и опустилась на колени перед принцессой, обвила руками ее ноги и прижалась щекой к мертвому правому бедру. Принцесса протянула руку, взъерошила сияющие упругие кудри и вздохнула мертвым холодным вздохом. Корона заговорила самым тихим и нежным тоном, который Нона от нее когда-либо слышала:

– Детка, это ужасно.

– Корона, это смерть.

– Держись! Сделай это, и вернемся домой. Вернись ко мне.

Нона бы сразу все бросила и ушла жить с Короной, но принцессу тронуть не удалось. Она усмехнулась, потянула прядь волос, отпустила ее, чтобы посмотреть, как упруго подпрыгнет локон.

– Не смеши меня.

Но Корона не сдавалась.

– Иди ко мне. Ты мне нужна. Мы так давно в разлуке, Ианта. Они забрали тебя у меня. Они забрали меня у тебя. Давайте оставим их в покое и уйдем сами. Бросай Бабса. Я возьму этот шаттл и встречу тебя, где ты скажешь. И мы… мы начнем все сначала.

– Нет никакого начала, Корона, – тихо сказала Ианта Набериус.

– Есть. Я точно знаю, – нетерпеливо ответила Корона.

– Но мы ближе к цели, чем когда-либо.