Нона из Девятого дома

Это была Ангел. Ангел и Страсти появились перед Ноной и перед грузовиком, а вместе с ними каким-то чудом оказалась и Лапша. Лапша сидела на земле, открывала пасть, тяжело дышала, закрывала пасть и закатывала глаза от неудовольствия. Кажется, ей этот день тоже не понравился.

Пирра сказала с проблеском прежнего юмора:

– А сколько стоит с нее слезть?

– Думаю, у нас столько нет, – ответила Ангел. Она выглядела очень хладнокровной – в длинном пиджаке, вроде того, который сняла с себя Ценой страданий, с сумкой на плече. У Страсти висело по сумке на каждом плече и еще одну она держала в руках.

– Иногда мне кажется, что я родилась на карусели, и мне кажется, что я не пойму, что делать, если она остановится. Если она вообще остановится.

Нона, увидев сумки, и Лапшу, и ее поводок, нашла в себе силы спросить:

– Вы с нами?

– Вряд ли, детка, – ответила Пирра, но Страсти неожиданно влезла:

– Это самая тупая идея в мире, но да. Я вынуждена таскаться за этой, – она мотнула головой в сторону Ангела, – а она намерена сесть в этот поезд.

– В Девять домов, – медленно произнесла Пирра.

– Да, – согласилась Ангел.

– В самый центр силы Божественного Императора, – сказала Пирра.

– Ой, даже не начинай. Я снова взбешусь. Мы идем туда, куда нас посылают. А этот город – смертельная ловушка. Не знаю, я бы попыталась выбраться через туннели, но…

– Но я существую, – сказала Ангел, – прости, мы существуем. И пока мы существуем, мы – ужасная ответственность. Командир получит маленькую передышку, если ей не придется думать о нас каждую секунду.

– Командир наверняка помрет, когда мы отсюда уйдем, – грубо сказала Страсти.

– Мы оставили умирать многих командиров крыльев, – сказала Ангел спокойно, – но этот командир особенно хитра, смела и решительна. Привыкай к этому, Страсти… Нас взвесили! – крикнула она и помахала рукой Паламеду-и-Камилле и Ценой страданий, и те помахали в ответ.

– Кто ты? – спросила Нона. – Все всё время задают мне этот вопрос, и мне кажется, что теперь моя очередь.

– А ты не спрашивай, – грубо сказала Страсти. Нона подумала, что это очень крутой ответ, который она не отказалась бы придумать сама.

А вот Ангел наклонилась и посмотрела на Нону. В ее лице что-то изменилось. Нона видела спокойствие, которого в ней раньше не было, и железобетонную решимость. Она никогда не видела Ангела такой. Все живое, мимолетное, стремительное ушло, оставив что-то твердое и старое, что-то, что задевало какие-то струнки внутри Ноны. Она вдруг потянулась вперед и схватила руку Ангела, и Ангел сжала ее руку в ответ.

– Я Посланник, – просто сказал Ангел. – Мы – Послание. От него осталось две части, и ты видишь перед собой одну из них. Когда моя предшественница Эмма Сен передавала мне послание, она сказала мне просто: «Эйм». Послание слишком простое, чтобы его поняли люди. Как ты думаешь, что это значит?

Нона не смогла догадаться.

– Надеюсь, однажды ты это услышишь, – сказала Эйм.

Она протянула руку, взлохматила волосы Ноны и улыбнулась.

– Пошли, Лапша. – С этим словами она решительно шагнула в грузовик.

Страсти немного задержалась.

– Мне придется тебя убить теперь, – сказала она и вдруг выпалила: – Шутка! Это просто шутка, за это даже платить не нужно.

И она побежала за Ангелом. Пирра наклонилась и вынула Нону из кресла. Нона в ужасе обнаружила, что руки ее тоже больше не слушаются. Когда она попыталась обнять Пирру, они повели себя как каменные или ледяные. Пирра положила их себе на плечи и заметила:

– Ты очень спокойно себя ведешь.

– Осталось немного, да? Мы скоро найдем меня?

– Да. Думаю, пришло время тебя разбудить.

Внутри мегагрузовика обнаружился длинный коридор с маленькими кабинками. Пирра прошла мимо и поднялась по короткой металлической лестнице в другой отсек. Открыла дверь и усадила Нону в огромную кабину с панорамными окнами. Нона никогда не видела такой сложной машины. Пирра села на сиденье из блестящей мягкой материи, слегка потертое чьими-то задницами. Лобовое стекло казалось огромным черным провалом, усеянным редкими огнями. Наверное, такая чернота возможна только на дне мира.

Принцесса-труп уже сидела в кабине. Она, по-видимому, добралась своим ходом – если кто-нибудь из Крови Эдема это и заметил, то оставил при себе. И теперь сидела на боковом сиденье, застегнув ремень, кинув свой клинок под ноги, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Она не заговорила, даже когда Пирра с ней поздоровалась. Она вообще ничего не сказала с тех пор, как Камилла и Паламед стали Камиллой-и-Паламедом, ушла в себя и ни на кого не смотрела.

В дверном проеме появилось тело Камиллы. Командир была рядом, а Корона вела, обнимая за плечи, капитана. Капитан, кажется, могла стоять сама, но смотрела вокруг тупо, словно не понимая, что происходит. Обнимать ее, наверное, было неловко, но Корона этого не замечала. Корона улыбнулась Ноне и даже улыбнулась Кирионе, а потом села на одно из передних сидений. Камилла-и-Паламед выбрал самое большое сиденье, впереди, перед огромным штурвалом.

– Покажи, как это заводить, – попросил он командира.