Нона из Девятого дома

Нона не знала, как спросить: «Ты из Крови Эдема?», но Табаско просто коснулась пальцем губ, приказывая ей замолчать, а потом подняла три пальца и указала на себя. Нона порадовалась, что давно уже считает не на пальцах.

– Ты, – прошептала она, – Чести. И еще кто-то.

Табаско кивнула.

– Утророжденный, – догадалась Нона.

– Ты имеешь в виду Утророжденного?

– Я так и сказала.

– Да. Один из его отцов.

– Кровь Эд…

Табаско прижала палец прямо к губам Ноны. Нона, увидев тревогу на ее лице, попыталась замолчать еще до этого и в результате чуть не укусила Табаско. Табаско жарко прошептала:

– Нет. Ни за что.

– Почему?

– Предатели, – яростно сказала Табаско, – капиталисты. Любители зомби.

Нону немного позабавила идея назвать Страсти и Ценой страданий капиталистами и любителями зомби. Ей очень не нравилось, что Корону можно назвать капиталисткой, любительницей зомби или тем более предательницей.

– Ну не все. Некоторые хорошие.

– Ты…

– Нет, – быстро сказала она, – они иногда… общаются с нами. С моей семьей.

– Ну да. Нам они продают оружие, – только и сказала Табаско.

Лежа вот так вот, сблизив лица, Нона испытывала приятное ощущение, что они с Табаско пересекли еще одну границу. Как тогда, когда ей предложили присоединиться к банде или когда она сказала Табаско, что любит этот город. Было до боли сладко лежать и шептаться – даже если они говорили полуправду или правду-но-немедленно-заткнись, и так тихо, чтобы Кевин и учителя не услышали. Это было так приятно, что Нона протянула руку и не задумываясь коснулась руки Табаско, забыв о приказе Камиллы никого не трогать. Табаско не возражала. Она накрыла своей рукой пальцы Ноны, и Нона пришла в восторг.

– Ты хорошая, – сказала Табаско, – я бы хотела, чтобы ты была моей сестрой.

Чаша радости Ноны переполнилась.

– Если хочешь, я буду тебе сестрой.

– У меня никогда не было сестер, только братья.

– Младше или старше?

– Старше.

– Они были хорошими?

– Ага.

– А как они умерли? – спросила Нона.

Табаско задумалась.

– Не знаю, – сказала она наконец, – они устанавливали турели. Один из миньонов прорвался с мечом. Они без ума от мечей. Дичь. Я тоже тренируюсь. Не испугаюсь, как братья. Но мы не смогли подобраться ближе. Я подумала, что это могут быть пугала. – Увидев, что Нона не понимает, она пояснила: – Куклы. Приманки. Они похожи на обычные сидящие или лежащие тела. Но когда ты подходишь слишком близко, они взрываются. Кости и все такое.

Нона пошевелила одной ногой, потом другой. Пальцы ног ужасно затекли, но ей нравилось ощущение, когда они оживали, внезапное чувство облегчения.

– А потом что случилось?

– С нашей базой? Мы сдались. Белый флаг. Впустили их. Мой двоюродный брат погрузил все удобрения, которые у нас были, в грузовик. Загнал его в их отряд. Они не понимают технологии. Не верь тому, что они говорят. Двигатели и все такое. Убил целую кучу, когда они взорвались. Миньоны, волшебники – все. – После паузы она добавила: – Сам тоже взорвался.

– Хорошо бы никто не умирал, – сказала Нона.

На этот раз не поняла Табаско.

– Но это нормально. Я выстрелю в первого некроманта, которого увижу.

У Ноны задрожали ноги, до кончиков пальцев. Табаско погладила ее по руке и деловито сказала:

– Ты простудилась под кондиционером.

– Нет, – ответила Нона и впервые призналась в этом кому-либо или, по крайней мере, кому-либо, кроме себя самой. В ней распахнулся глубокий колодец нужды и ужаса, и, не успев вынырнуть из него и даже не желая этого, она это сделала.

Она поведала Табаско Тайну.

Табаско задумалась. Посмотрела на Нону и снова задумалась:

– В городе есть клиника. Ангел там работает. Не всегда. Несколько вечеров.

Нона тихонько хлопнула в ладоши от восторга. Пирра всегда говорила, что это ее самая отвратительная привычка.

– Вот откуда ты знаешь, что она врач, – сказала она, – вот почему она помогла Чести.

– Ага. Я однажды ходила к ней, – ответила Табаско неохотно, как будто ей совсем не хотелось этим делиться. Потом она разогнулась и сказала: – В меня стреляли.

Это многое объясняло.

– В тебе застряла пуля?

– Нет. Промахнулись. Сломала ключицу, когда увернулась.

Не успела Нона сказать что-нибудь еще, как Табаско продолжила:

– Твоя проблема. Поговори с ней.

– Не поможет.

Табаско задумчиво шмыгнула носом.

– Есть рынок органов. Бывают и дешевые.

– Нет-нет. Не волнуйся, пожалуйста, Табаско. И не говори остальным мою Тайну, – встревоженно добавила Нона. – Ты буквально единственная в курсе. Если… если что-то случится, пусть это останется между нами, обещай. Обещай прямо сейчас.

– Окей. Обещаю.

– Окей.

Она была очень тронута, когда Табаско встала, вылезла из куртки и заставила ее накрыться поверх тонкого скользкого одеяла. Нона отказалась:

– Отдай Кевину. – И Табаско накрыла Кевина вместо нее.