Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

Расступаясь перед уходящим Салеосом, кустарник зашептал чуть громче. Леви оглянулась на Кроцелла и его ледяной плен, чувствуя себя беспомощной. Один из её немногих союзников угодил в беду… может быть, Танцор сумеет что-то сделать?

— Послушай, Мальва! — окликнул её девятнадцатый Герцог, улыбаясь. — Ты слишком хороша для той жалкой участи, к которой тебя готовят. Уж будь добра, уклонись от неё как-нибудь!

— Жалкой… участи? Эй, а ну стой!

Послушница кинулась вниз по склону, но Салеос, разумеется, не стал её дожидаться. Поворот насмешливого профиля, щелчок пальцами — и вот лишь дымка носится в неожиданной пустоте.

— Ублюдок, — прошипела Леви.

Глава тридцать седьмая. Венера в Рыбах

Матово-чёрные двери зала собраний открывались передо мной невыносимо медленно. Кажется, им нравилось смотреть, как я мучаюсь.

Почему меня вызвали? К чему весь этот мрачный шик? Когда станет известно хоть что-то о смерти сэра Вайна?..

Створки отползали от порога, точно ленивые минутные стрелки, и я считал выскальзывающие из-под них лучи — дымчатый кварц в напольной мозаике. Круглый стол Высших Октинимосов уже маячил впереди и мог бы притвориться светом в конце тоннеля, если бы не был сделан из всё той же чёрной древесины.

Холодное освещение поднимается из центра стола, высвечивая бесстрастные лица лучших практиков Ассоциации Зар Шел Врадим. Далеко не полный состав… Бабушка, как всегда, во главе; перламутровые узоры на кресле Первого Октинимоса подчёркивают сдержанное достоинство её облика. Джеффри Тансерд, самый молодой и рьяный — по правую руку от неё. Третий Октинимос, леди Валерия Мейерхольд, по левую…

Вот и все знакомые лица. Ещё трое чуть ли не корчатся в креслах, изобличая нежелание здесь присутствовать, и зачем-то прячут глаза. Будто мне интересно, в самом деле…

Я подхожу к столу с неприличной скоростью. Лицо бабушки, которая находится от меня дальше всех, сияет ледяным бесстрастием. Высокие скулы, тонкие бледные губы и сатанинские глаза — тёмные, как мои, только совершенно непроницаемые… Безупречная укладка, волосок к волоску. Единственное украшение — крупная медная брошь с чёрной жемчужиной, блестящая поверх мантии.

Белоснежные одежды собравшихся выглядят, как армада злобных айсбергов, и я, точно грёбаный Титаник, начинаю подозревать неладное.

— Нетус Эрик Бельторн, послушник, девятнадцать лет. — Голос леди Вендевы звучит так ровно и гладко, что остатки моего самообладания поскальзываются на нём и разлетаются вдребезги. — Вы знаете, зачем вас сюда пригласили?

— Увы, леди Вендева, не имею ни малейшего представления.

Я пытаюсь скрыть свой очевидный страх за полупоклоном в адрес почтенного собрания. Трио нервных незнакомцев начинает корчиться ещё сильнее.

— Полагаю, вы лжёте, послушник. Впрочем, это никого здесь не удивляет. Сэр Тансерд, будьте добры изложить цель сегодняшней встречи.

Осанка бабушки чуть ломается, когда она прячет лицо за длинными пальцами в бархатных перчатках, но не может скрыть бешеной усталости. Я чувствую себя так, будто меня смыли в унитаз, и пытаюсь не захлебнуться собственной паникой.

Поднимаясь и подставляя грудь синеватому свету, Джеффри Тансерд смотрит на леди Вендеву почти с жалостью. Перед тем, как обратиться ко мне, он едва заметно качает кудрявой головой.

— Нетус Бельторн, слушайте внимательно. Инициация, которой вы дожидаетесь, была отложена в связи с трагическим происшествием — кончиной вашего наставника, сэра Вайна Файндрекса…

— Я знаю, — вырывается у меня. — Готов ждать столько, сколько нужно для расследования.

— Расследование было проведено. По его результатам Десять Высших постановили не завершать ваше посвящение.

— Чего?.. То есть, извините, сэр Тансерд, а нельзя ли узнать, как расследование связано с моей Инициацией?

Пальцы бабушки сжались в бархатный кулак и опустилась на стол с приглушённым стуком. Леди Вендева взглянула на меня так, точно увидела впервые, и я ей очень, очень сильно не понравился.

— Не делайте из нас дураков, послушник. Нам всё известно, — резко сказала она.

— Леди, не нужно… — тихо произнёс Тансерд.

— Считаете себя умнее всех? Думаете, вас простят лишь потому, что вы Бельторн?

Бабушка даже не заметила, что её пытались успокоить уже оба приближённых. Отмахнувшись от леди Мейерхольд жестом разъярённой королевы, она смотрела только на меня, и от гнева пополам с отчаянием в её глазах мне хотелось разреветься в голос. Я всё ещё не понимал, что здесь происходит.

— Если бы сэр Вайн выжил после вашего удара, он умер бы со стыда, — низко и раздельно произнесла леди Вендева, — Думать вы не научились.

— Подождите, вы хотите сказать, что его убил я?!

Мой голос, почти сорвавшийся на крик, только подчеркнул тяжесть общего молчания. Бабушка жгла меня взглядом, Тансерд смотрел холодно, леди Мейерхольд — откровенно брезгливо.

— Это что, шутка какая-то?.. Вы же не можете всерьёз так думать, вам достаточно одного ритуала, чтобы разобраться!