Нопилей

Оба теладинца плавали на спине по Воде Желаний, целомудренно сцепившись когтями, просто для того, чтобы течение не унесло их далеко друг от друга. Они смотрели в темное небо полумиттазуры так, как Нопилея уже делала когда-то на Ниф-Нахе. Но легкая вуаль Авроры на Ианама Зура была прекраснее всего, что только можно было увидеть на планете джунглей. В то время как Нопилея прислушивалась к словам Йоландаласа, где-то в голове тоненький голосок шептал: «Хатрак!» — и на все три сердца опускалась тяжесть. Потом она снова начинала прислушиваться к голосу художника, который в неслыханных до сих пор, но очень понятных словах рисовал волнующую картину жизни и творчества на Ианама Зура.

Ни разу за все свои двадцать солнц Йоландалас не покидал планету. Это в какой-то степени потрясло Нопилею, потому что художник оказался единственной известной ей личностью, не ступавшей на борт космического корабля. Для Йоландаласа, однако, это казалось совершенно естественным. Не заметив, что Нопилея его не слушает, он продолжил рассказ:

— …и таким образом, прозрачность души является цветом по ту сторону глаза. Нопилея?

— Тшш?

— Ты меня вообще слышишь?

— Йоландалас, неужели ты никогда не был в космосе?

— Нет. Еще ни разу.

Волны тихо плескались о близкий берег, где-то еле слышно пролетел космолет, а оба теладинца какое-то время молча плыли рядом друг с другом. Казалось, Йоландалас совершенно забыл, о чем только что с таким увлечением рассказывал.

— Это так плохо? — спросил художник, когда тишина стала совсем невыносимой.

Нопилея подыскивала нужные слова.

— Нет. Но это трудно понять. Значит, получается, что у меня преимущество перед тобой, перед всеми теладинцами, раз я видела красоту Вселенной?

— Тогда мое преимущество в том, что я видел всю красоту Ианама Зура? — парировал художник. Слова Нопилей, конечно, задели его, но он понимал, что отчасти она права.

— Я хотела бы основать на Ианама Зура организацию «Нет профиту!», — выпалила Нопилея, почувствовав, что все ответы на последнее замечание друга могут увести в направлении, которое ему явно не понравится.

Йоландалас вдруг разомкнул их лапы и элегантно поднырнул под Нопилею, устремляясь вниз. Он вынырнул на другой стороне, намеренно разбрызгивая воду. В свете звезд и Авроры Нопилея могла видеть, что чешуйчатый плавник художника полностью выпрямился.

— Что ты хотела основать? — радостно поинтересовался Йоландалас. — Ах ты паштет из саламандры!

— Организацию, которая не будет нацелена исключительно на профит, — обиженно объяснила Нопилея.

— Но… А на что она будет нацелена?

— Тшш! Я… — Нопилея, смутившись, замолчала.

А в самом деле — на что? Чертова яичница! Она глубоко нырнула. До дна было не больше трех длин, она опустилась на него, набрала горсть мокрого песка и поплыла вверх.

— Об этом я подумаю позже! — громко воскликнула она.

Да, действительно, она еще не думала о том, чем конкретно будет заниматься ее организация, но это никогда не поздно будет сделать! Прицелившись, Нопилея бросила песок прямо в покрытый панцирем живот художника. Йоландалас с деланым возмущением фыркнул и тут же превратился в настоящий смерч из мелькающих лап, стремительно несущийся по направлению к Нопилее. Они играли в воде, как только что вылупившиеся малыши, гонялись друг за другом по Воде Желаний, швыряли друг в друга маленькие камешки и крабов-семиножек.

— Ты боишься красоты Вселенной! — поддразнивала друга Нопилея, исчезая под водой.

— А ты бежишь от своего собственного мужества, — парировал Йоландалас.

— В настоящий момент я плаваю.

— И это ты называешь «плавать»?

— Конечно. А ты это как называешь? Прыгать?

— Плескаться в воде! Я называю это «плескаться». Вы, теладинцы из Планетарного Сообщества, уже разучились воздавать должное своей стихии.

— Тшшш! — Нопилея разбежалась, почти столбиком выскочила из воды, сделав полуразворот в воздухе, и снова со звонким плеском шлепнулась о поверхность. — Зато мы завоевали в добавление к этой стихии еще одну дополнительную!

— Которую мы, собственно, никогда и не теряли, — возразил Йоландалас.

— Да? — оценивающе осмотрела художника Нопилея.

— Послушай, Нопилея, мы, теладинцы, живем двести пятьдесят солнц или даже больше. Я видел всего двадцать солнц. А ты? У тебя желтые глаза, твоя чешуя переживает третью триаду. Одиннадцать? Двенадцать?

— Хай, — призналась Нопилея. Потом, вспомнив, что Йоландалас не очень силен в торговом языке, повторила слово на древнетеладинском.

— Всему есть свое время и свое место. Нам обоим, тебе и мне, повезло оказаться в нужное время в нужном месте. — С этими словами художник направился к берегу, от которого они, заигравшись, уплыли довольно далеко.

Через несколько сезур Нопилея последовала за ним.

— Я хотел бы тебе кое-что подсказать, Нопилея.