«Нормандия». Гибель флагмана эпохи

Тысячи других наблюдали за трагедией с берега Нью-Джерси. Восточный Хадсон-бульвар, идущий от верхней части парка «Палисейдс», был забит автомобильной пробкой от Уихоукена на 5 км к северу. На самом берегу было столько людей с фотоаппаратами и биноклями, особенно возле Вестсайда и Уихоукена, что начальнику полиции этого района пришлось для поддержания порядка выделить 9 дополнительных полисменов.

Миллионы других жителей Манхэттена, Куинса и графства Нассау стали свидетелями этого события косвенно: они видели черный дым и ощущали его резкий запах, медленно расползавшийся но Лонг-Айленду в восточном направлении на расстоянии 40 км. Дикторы радио прервали все послеполуденные передачи и сообщали слухи и бюллетени о катастрофе.

Черный лаковый «бьюик» мчался по Вестсайдскому шоссе. Подъезжая к причалу «Френч Лайн» машина замедлила ход, а потом и совсем остановилась — проезд преградила пробка и сигнал полисмена. Из машины вышли человек в форме советского моряка и мальчик. Вдвоем они подошли к береговому ограждению и стали наблюдать за происходящим. Этим мальчиком был Лев Скрягин, прибывший в США вместе с отцом, капитаном 1-го ранга Н.А. Скрягиным, исполнявшим обязанности военно-морского атташе при советском посольстве в Вашингтоне. Вот что он вспоминает:

«В тот памятный вечер отец посадил меня в свой "бьюик", и мы помчались на набережную Гудзона, где были пирсы пассажирских судов. Помню, что по всем "стритам" со стороны реки на Манхэттен надвигались тучи дыма, вокруг ревели сирены пожарных машин, проезд к пирсу был перекрыт полицией.

Мы смотрели на это страшное зрелище с Риверсайд-драйв, откуда был хорошо виден док. Мне тогда было 12 лет, но сильное впечатление от увиденного осталось и по сей день. Позже к нам в дом раза три приезжал В.И. Юркевич, и отец объяснил мне, что этот человек, эмигрант из России, создал сгоревший корабль».

Около 3:40 мэр Ла-Гуардиа, адмирал Эндрюс и капитан Бейлиз решили подняться на «Нормандию» и посмотреть, как идет борьба с огнем. Они шли по трапу, когда судно внезапно накренилось влево на полметра. Им пришлось прыгать на борт, едва не свалившись в воду. Даже перед увеличением крена швартовы «Нормандии» были натянуты подобно рояльным струнам. Теперь же, когда крен увеличился до 12°, стальные швартовы с визгом сорвались с тумб на бетонном основании пирса. Неожиданно для людей, находящихся на временном командном пункте, вода начала заливаться в корпус «Нормандии» через несколько лацпортов на левом борту — мусорный желоб, два открытых грузовых люка и несколько иллюминаторов, не имевших постоянных заглушек.

С левого борта спускали последние спасательные шлюпки «Нормандии». В одной из них были изможденные пожарные, несколько рабочих «Робинса» и матрос. Как только она коснулась воды, ее отбуксировали к головной части причала.

На 4:49 ожидался прилив и тогда «Нормандия» должна всплыть. Сможет ли она сама себя спрямить? Или, оторвавшись от ила, она перевернется? Узнать об этом точно теперь не представлялось никакой возможности. Уолш отметил, что «Нормандия» накренилась лишь на 12°, что не так уж и страшно. Как только огонь будет потушен, они прекратят подачу воды. Ла-Гуардиа согласился с этим, заявив, что не может потерпеть столь крупного пожара в центре Манхэттена. Этим дискуссия завершилась.

Пока продолжался спор, к доку «Нормандии» подошли еще два частных пожарных буксира и начали обливать левый борт судна дополнительными потоками воды. На командном пугаете настойчивый и непреклонный Симмерс вернулся к проблеме слива излишней воды с верхних палуб «Нормандии». Он спросил, можно ли открыть иллюминаторы, но Скотт напомнил, что в той части корпуса они закрыты стальными заглушками.

Возле судна дым был таким плотным, что не было видно трапов, ведущих на лайнер. Высоко на трубах «Нормандии», на камуфляжной окраске, совсем недавно нанесенной на них, стали появляться огромные пузыри. Вскоре они стали лопаться, обнажая еще раз яркую черно-красную гражданскую окраску.