Норманны в Византии

Перепуганная насмерть Ирина между тем поспешно бежала по темным улицам, и когда Дромунд настиг и остановил ее, то долго не узнавала своего возлюбленного и вырывалась из его рук.

Наконец, увидав, что ее отчаяние приводит его в ярость, она сдержалась и покорилась. Дромунд был человек настолько горячий, что способен был возвратиться назад в таверну и убить Никифора, как некогда убил Ангуля.

Неспособная к хитростям и уловкам, Ирина не могла долго переносить затруднений, в которые вводила ее эта связь; она не сомневалась, что последняя неминуемо должна кончиться, и только желала, чтобы время расплаты наступило не так скоро. Сердце Ирины готово было разорваться от горя, когда, подходя к саду ее дворца, Дромунд простился с ней, решив не проводить эту ночь в ее объятиях, а возвратиться в Кабалларий.

Напрасно всю ночь Ирина в слезах обращалась с наивной просьбой к Богу и ниспосланий ей некоторой беззастенчивости для того, чтоб спокойнее перенести первую минуту встречи со своим супругом. Высказывая, в порыве отчаяния, такие желания, противоречившие всякой святости, она была, однако же, настолько искренна, чтоб не обещать, в знак благодарности за поддержку, принести в жертву свою любовь. Грех был для нее еще слишком мил, чтоб от него отказаться.

Заря застала Ирину коленопреклоненной в своей молельне.

Но день прошел, а Никифор не появлялся; прошла и еще ночь, и еще день, и так целая неделя.

Едва живой и весь покрытый синяками вырвался Никифор из рук своих преследователей.

Переплыв в ладье Босфор, он укрылся на одной вилле на левом берегу, которая примыкала к загородному дворцу. Поселившись там, чтоб переждать, пока исчезнут следы побоев с его лица, он страшно мучился мыслью, что Ирина узнает обо всем с ним случившемся. К тому же он слышал, что Фока жаловался на испорченный провиант, которым снабжали его армию; при этом Никифор, конечно, не сомневался, что Хорина не пощадит его, если автократор настоит на отыскании виновного. Он знал тоже, что и общественное мнение обрадуется его несчастию. Поэтому он измышлял уловку, с помощью которой можно бы было отклонить внимание и молву от совершенного им мошенничества при поставке хлеба.

Обуреваемый таким беспокойством, он находил даже некоторое удовольствие в мыслях об измене жены. Он знал, что Дромунд встречается с Ириной то в базарных лавках, то во дворце Евдокии.

Затруднение, в котором они очутились, благодаря громадному долгу за триумфальную колесницу, заставило их поступать неосторожно. Их тайна была в руках ростовщика, который, конечно, не даст пощады и непременно потребует полной уплаты своей ссуды.

Ожидание этого момента было приятно Никифору. Скандал, который произойдет в Византии, при обнаружении проступка Ирины, слывшей такой благоразумной, даст пищу толкам и утолит ненасытную злобу общества.

Привыкший постоянно вызывать смех своими странностями, Никифор не мог остановиться на каком-нибудь решении. Жестокое убийство, например, могло удовлетворить только одну его ревность, а он мало думал об этом.

Ему нужен был кричащий процесс, который бы привлек общее внимание. Тогда все клиенты обратятся к Никифору ради одного только любопытства, чтобы посмотреть на его унижение; и он давал себе слово заставить дорого людей поплатиться за насмешки, гримасы и намеки, обманутого мужа, положение которого среди всеобщей веселости на его счет, действительно, трагическое. Надо было, однако же, хорошенько обдумать все обстоятельства и условия этого страшного скандала.

Никифор хорошо помнил набожность Ирины и знал, что это качество, свойственное ее мягкой натуре, сильно развилось еще от постоянной грусти. Он не сомневался, что даже в пылу любовного увлечения оно не могло в ней не сказаться. Он знал, что, дав религиозный обет, она никогда бы его не нарушила, а потому остановился на решении обратиться к патриарху. Один Полиевкт мог принудить Ирину к полному сознанию.

Его монашеская строгость к грешнице не смягчится никакими мольбами. Он был способен потребовать от преступной супруги публичного покаяния на паперти большого собора.

Придя к такому мудрому решению, Никифор терпеливо ждал, пока его синяки не пройдут через все цвета радуги.

Как только ожидание это исполнилось, а лицо Никифора приняло приличный вид, он отправился к патриарху доложить ему, что молитвой святых отцов поправился от болезни, что жертвует на приют для старцев еще большую сумму денег в память своего выздоровления, и просил Полиевкта почтить своим присутствием праздник, устраиваемый в честь благополучного своего возвращения.

Глава 27 Обвинение

В то утро, когда банкир взошел в свой дворец, с видом возвратившегося с курса лечения на водах, Ирина была еще в постели. Запретив ее будить, Никифор отправился на кухню, чтобы обсудить со своими слугами все подробности роскошного пира.