Норвежская народная душа в свете германского духа (Антропософский очерк)

Пока мир меняется на глазах Пера Гюнта к худшему, а смысл жизни стремительно утекает в прошлое, солнечный путь скрывается где-то «в лесу», где никто не хочет жить, куда никто не стремится, чему никто не завидует. Сольвейг ждет, потеряв в своем ожидании внешнее зрение и обретя зрение внутреннее, позволяющее ей продолжать жить вместе с Пером, хотя тот и далеко. Тайна верности Сольвейг – в ее слиянии с Народной душой, пусть даже вдали от мира. Единственный контакт Сольвейг с людьми – в ее посещении по праздникам деревенской церкви: из своей лесной избушки она приносит туда свежесть вопрошания к Одину, к неизбывной переменчивости настроений – гнева, скорби и радости – Народного Архангела. В индивидуальности Сольвейг, неимущей, отвергнутой обществом женщины, Народная норвежская душа обретает не только свой дом, но свою неприступную крепость. Именно женщина, с ее мужским эфирным телом, внутренне расположена к стойкости и мужеству, питающими самоотверженную любовь. Для Сольвейг ничего не значат внешние обстоятельства, и никакое рассудочное «счастье» не стоит ее просветленного внутреннего покоя. Именно сила любви делает Сольвейг избранной среди своего народа: сила Христа.

Еще будучи дома, Пер Гюнт «украл» для себя Сольвейг, спрятал ее в лесу, словно зная наперед, что ждет его в будущем. Он не может вступить с Сольвейг в брак: она слишком чиста, а сам он полон сомнений. Пер сказочно богат, получив от своей матери Осе наследственный ясновидческий дар, но силу любви каждый развивает в себе сам как силу познания, в том числе и путем заблуждений и ошибок. В сказке о самом себе Пер Гюнт летит на олене над озером и падает прямо в свое отражение, чего бы не произошло, окажись его Я достаточно сильным, чтобы перенести всадника вместе с оленем на другой берег. Но ведь Пер Гюнт и не погнался бы за оленем, если бы не предчувствовал в себе эту будущую силу Я, силу такого Народного духа, который «сам уже содержит звучание духа, возвещает о духе» (Р.Штейнер), и это – дух германизма.

Германский дух (или немецкий, поскольку он с наибольшей силой выражен у немцев) всегда, как подчеркивает Р.Штейнер, способен подняться в духовный мир. Это дух превосходства над материализмом, способ видения внутреннего одновременно с внешним, гармония рассудка и созерцания. Германский дух проявляется во взгляде на мир из глубин Я, но достичь этих глубин можно лишь, покончив с повседневно-эгоистическим, поверхносно-рассудочным, бытовым «я»: принести это эгоистическое «я» в жертву Христу. Норвежская индивидуальность, при всей своей наследственной ясновидческой оснащенности и при всей своей рассудительности, еще не готова в лице Пера Гюнта к такой внутренней жертве: Пер поступает «по-домашнему», столковавшись в конце концев с троллями.