Норвежские сказки

— Ну ладно, перевезу тебя через гору, — говорит мужик, — если ты завтра будешь ждать меня тут. — Мужик догадался, что лиса хитрит и хочет надуть его. Вот он и взял с собой ружье, и когда лиса подошла к дровням, чтобы прокатиться на даровщинку, мужик и всадил ей заряд в бок, потом содрал с нее шкуру. Вот у него была и медвежья, и лисья шуба!

Поверья о мельничных троллях

Когда у меня бывали какие-нибудь неприятности, что вообще так часто случается, я обыкновенно предпринимал длинные прогулки за город и всегда находил в них успокоенье от мелочных забот. Не помню, что такое расстроило меня в тот день, но ясно помню, как я несколько лет тому назад в один прекрасный летний день после обеда отправился бродить с удочкой в руках по берегам реки Акера[27].

Чистый воздух, запах сена и цветов, щебетанье птиц, свежее веянье с реки и ходьба действовали на душу оживляюще. Когда я перешел через мост около устья, солнце начало склоняться к западу, то прячась за облачка и окрашивая их в самые дивные цвета, чтобы те хоть краткий миг могли покрасоваться в чужом уборе и поглядеться в прозрачные волны, то прорываясь сквозь них и посылая косые полосы света в темный хвойный лес по ту сторону реки. Вечерний ветерок навевал прохладу после жаркого дня и приносил с собой аромат сосен, а отдаленное кукованье кукушки наводило легкую грусть. Машинально следил я за извивающимися по течению заброшенными мной удочками с мухами. Вдруг какая-то золотистая рыба выпрыгнула на поверхность, леса развилась, я подсек, и удилище изогнулось почти в обруч. Видно было, что попалась здоровенная форель, и уже не время было увлекаться запахом сосен и кукованьем: приходилось напрячь все внимание, чтобы подвести добычу к берегу. Течение тут было сильное, и сама рыба билась, а я еще на грех не захватил с собой сачка. Пришлось развить всю лесу и потом водить рыбу на кругах, пока наконец удалось завести ее в маленькую бухточку, откуда я уже счастливо вытянул добычу на берег. Это оказалась большая, красивая рыба, вся в красных крапинках, и фунта в три весом.

Я продолжал удить, но мне стали попадаться на удочки лишь маленькие форели, и поймал-то я их всего с десяток. Когда я направился к лесопильне, уже стало смеркаться; все небо затянулось облаками; только на западном краю горизонта светлела нежно-зеленая полоса, бросавшая тусклый отблеск на сонную поверхность мельничного пруда. Я сошел на запруду из бревен и вновь забросил удочки, но толку не вышло. Нигде не шелохнулось; ветер как будто окончательно улегся на покой, и только мои удочки бороздили водяную гладь.

Какой-то мальчишка, стоявший позади меня на холме, посоветовал мне пустить в дело дождевых червей и вызвался достать насадку. Я последовал его совету, и попытка удалась сверх чаяния: сейчас же клюнула порядочная форель в два фунта, и я не без труда подвел ее к неудобной пристани. Но тем и кончилось; больше ни одна рыба не мутила спокойной глади воды; только летучие мыши, реявшие в воздухе, ловя насекомых, изредка задевали воду крыльями, и по ней разбегались дрожащие круги.

^{Какой-то мальчишка, стоявший позади меня на холме, посоветовал мне пустить в дело дождевых червей…}

Передо мной открывалась внутренность лесопильной мельницы, ярко освещенная пламенем очага. Мельница была в полном ходу; колеса, рычаги, пилы вертелись, ходили ходуном, двигались как будто без всякого участия человеческой воли и руки, движимые прихотью водяных духов. Под конец, впрочем, я различил там несколько человеческих фигур. Одна из них зацепом ухватила из пруда бревно, чтобы втащить его по желобу наверх, и взволновала всю водяную поверхность. Другой рабочий торопливо вышел с топором в руках, чтобы направлять бревно. Свист, лязг, шипенье наводили на мысль, что тут сражаются, сшибаются мечами духи ночи; блестящая пила вдруг подымалась, точно меч великана, на воздух и врезывалась в бревно.

^{Передо мной открывалась внутренность лесопильной мельницы, ярко освещенная пламенем очага.}

С севера, с реки потянуло холодком, заставившим меня вспомнить, что я промок и устал, и я решил зайти в лесопильню погреться и отдохнуть. Я крикнул мальчугану, который все еще стоял на берегу, чтобы он собрал мои плетушки с рыбой и шел за мной; скользкие бревна колебались и погружались в воду под моими ногами.

У очага сидел старый седой работник в красном колпаке, надвинутом на уши. Тень от печки скрывала его от моих взоров, когда я стоял на бревнах. Узнав, что я хочу отдохнуть и обогреться немножко, он сейчас же примостил мне к огню обрубок вместо табурета.

— Славная рыбка! — сказал старик, беря в руки последнюю мою добычу. — Должно быть, тут, в пруде поймали?