Норвежские сказки

На другой день северный ветер разбудил ее ранним утром, раздулся сам так, что смотреть было страшно, и понес ее по воздуху с такой быстротой, точно стремился на самый край света. В селеньях, над которыми они пролетали, подымался такой ураган, что валились деревья и дома, а на море такой шторм, что корабли гибли сотнями. Залетели они далеко-далеко, просто и представить себе нельзя, как далеко; под ними было море. Северный ветер стал уже уставать все больше и больше, опускался все ниже и ниже и, наконец, полетел так низко, что волны доставали до ног девушки.

— Страшно тебе? — спрашивает ее северный ветер.

— Нет, — говорит она. Она и правда не боялась. К счастью, они были уже недалеко от земли, и у ветра как раз хватило силы выкинуть девушку на берег под окна замка, что лежал на восток от солнца, на запад от месяца. Зато и устал же он, обессилел так, что пришлось ему несколько дней лежать пластом и отдыхать, прежде чем пуститься в обратный путь.

На другой день утром села девушка под окнами замка и давай играть золотым яблоком. Вдруг видит, принцесса с трехаршинным носом отворила окно и спрашивает:

— Сколько хочешь за свое яблоко?

А девушка и говорит:

— Это яблоко не продажное!

— Не продажное, так что же ты за него хочешь? Требуй что угодно! — говорит принцесса.

— Ну, если мне позволят провести ночь в комнате принца, который живет тут в замке, так я, пожалуй, уступлю тебе яблоко! — говорит девушка.

На это принцесса была согласна. Девушка отдала ей яблоко, но когда пришла вечером в комнату принца, он спал. Уж она будила его, будила, и звала, и трясла его, и плакала над ним, нет, так и не проснулся. Утром же, чуть рассветало, носатая принцесса выгнала ее вон.

Тогда она опять уселась перед окнами замка и стала вертеть золотое мотовило, и опять все вышло так же. Принцесса спросила, сколько она возьмет за свое мотовило, а она сказала, что оно не продажное, но если ей позволят провести ночь в комнате принца, то она отдаст принцессе мотовило.

И на этот раз принц спал крепким сном, когда девушка пришла вечером в его комнату. Как она ни будила его, как ни плакала, не добудилась, а утром на заре носатая принцесса выгнала ее вон.

Днем девушка опять уселась под окнами замка и стала прясть на золотой прялке. Носатой принцессе приглянулась и прялка. Она открыла окно и спросила, что девушка возьмет за прялку. Девушка и на этот раз сказала, что прялка не продажная, но что если ей позволят провести ночь в комнате принца, то она отдаст прялку принцессе.

— Это можно, — сказала принцесса и получила прялку.

В замке же было в плену еще несколько крещеных людей; они сидели в комнате рядом со спальней принца и слышали, как там убивалась какая-то женщина две ночи подряд. Они и рассказали об этом принцу. Вечером, когда принцесса явилась к нему с питьем, он не стал пить, а потихоньку вылил его на пол, — он догадался, что это было сонное питье. Девушка вошла в комнату и нашла принца не спящим. Тут она и рассказала ему, как добралась сюда.

— И вовремя! — сказал принц. — Завтра была бы моя свадьба. Но я не хочу жениться на этой носатой принцессе, и ты одна можешь спасти меня. Я скажу, что хочу сперва посмотреть, годится ли к чему-нибудь моя невеста, и попрошу ее выстирать мне ту рубашку с тремя сальными пятнами. Она согласится, так как не знает, что эти пятна сделала ты и что их поэтому может отмыть только крещеная душа, а не ведьмино отродье. А я тогда и заявлю, что женюсь только на той девушке, которая сумеет отстирать пятна. Ты же сумеешь, я знаю.

Ночь прошла у них в радости и веселье. На другой день должны были сыграть свадьбу, но принц сказал:

— Посмотрю сначала, к чему годна моя невеста.

— Это можно! — сказала мачеха.

— Есть у меня тонкая рубашка, которую я хочу надеть под венец, но ее закапали салом, так надо ее выстирать, и я пообещался, что женюсь только на той девушке, которая сумеет это. Если же принцесса не сумеет, она недостойна меня.

— Это нам ничего не стоит! — сказала мачеха, и принцесса принялась за стирку изо всех сил, но чем больше терла и мыла, тем больше расплывались сальные пятна.

— Ах, не умеешь ты! — сказала ей старая ведьма, ее мать. — Давай мне!

Но едва она взялась за рубашку, как та стала еще грязнее, и чем больше старуха мыла и терла, тем больше и больше расплывались пятна. Тогда принялись стирать все остальные тролли, но рубашка становилась только все грязнее и грязнее и под конец стала такой, точно ее из трубы вынули.

— Никуда вы все не годитесь! — сказал принц. — Вон там, под окном, сидит нищая; я уверен, что она сумеет выстирать рубашку лучше вас всех. Эй ты, поди сюда! — крикнул он девушке. Она вошла. — Можешь ты отстирать мне эти пятна? — спросил принц.

— Не знаю, попробую, — ответила она и только обмакнула рубашку в воду, как рубашка стала белее снега.

— Ну вот, на тебе я и женюсь! — сказал принц.