Норвежские сказки

— Как не видать! — убежденно ответил Матиас. — Это еще было в нашем доме, в Ласкеруде, у отца с матерью; у нас водился домовой. Раз, мы ребята уж полегли все, а старику работнику понадобилось выйти зачем-то во двор. Месяц светил вовсю; глядит — на овинном мосту сидит парнишка и болтает ногами, глядя на месяц; так загляделся, что и не видал работника. — Иди домой, спать ложись, Матиас! — говорит работник; он думал, что это я. — Нечего сидеть тут, выпуча глаза на месяц; поздно уж! — Глядь, а парнишки и нет. Пришел он домой, — я храплю давно.

А в другой-то раз я сам видел его. Я тогда уж конфирмован был. В субботу, после обеда, ездил я в город за досками и вернулся этак чуть навеселе. Пришел и лег. К вечеру встал, поел немножко, — в голове еще шумело. Отец и говорит мне: «Ты прежде чем опять спать завалиться, задай на ночь корму Буланке. Других никого дома нет; гуляют».

Я сперва заглянул в конюшню к Буланке; он тихонько ржал; потом полез на сеновал взять охапку сена. Хвать, — сцапал два длинных уха, точно у собаки, а сейчас же увидал и два глаза, — словно угли горят… Так и впились в меня. Я и вообрази себе, что это собака, взял, да как швырну ее вниз, в подовинник; так и шлепнулась. Потом задал Буланке корму и пошел в овин, да взял с собой палку от старых грабель, чтобы выгнать собаку. Шарил, шарил по всем углам, — кажется, ласка и та бы не проскользнула, нигде такой дыры нет, а собаки и след простыл. Собрался я выходить, вдруг словно кто мне ноги подкосил, так я кубарем и скатился по мосту до самого конца. Никогда еще так лихо не скатывался! Встал на ноги, гляжу — он в дверях конюшни стоит и так и покатывается, даже красный колпачок на голове прыгает.

И так во весь путь Матиас без умолку повествовал о карликах, лесных девах и домовых. Когда же мы добрались до Кульрудса, где перед нами открылась залитая лунным светом равнина Верхний Ромерик, я отпустил своего проводника. Теперь я мог определить свой путь по лежащим внизу церквям, да и самая местность эта была мне довольно знакома по былым охотам. Надо прибавить, что до цели своей я добрался вполне благополучно, — ни домовой со мной никакой штуки не сыграл, ни лесная дева не провела.

Озе-Гусятница

Жил-был король, а у него было столько гусей, что надо было приставить к ним особую пастушку. Звали ее Озе; так и прозвали ее — Озе-Гусятница. А еще жил-был английский принц, который странствовал по белу свету, чтобы найти невесту. Озе взяла да и села на дороге, где ему ехать.

— Это ты тут сидишь, крошка Озе? — спросил принц.

— Да, я; сижу, заплатки кладу да поджидаю английского принца.

— Нечего тебе его ждать; не про тебя он, — сказал принц.

— Чему быть, того не миновать. Если ему быть моим, так и будет моим! — ответила Озе.

А во все страны и государства были разосланы живописцы списывать портреты с самых красивых принцесс, чтобы принц мог выбрать себе невесту. Вот одна ему понравилась, он посватался к ней и очень обрадовался, когда она согласилась стать его невестой. Но у принца был камень, который всегда лежал у него возле кровати и знал все на свете. И вот, когда принцесса явилась, Озе-Гусятница сказала ей, что если у нее когда-нибудь раньше был другой жених, или если вообще за ней что-нибудь водится, чего она не хочет выдать принцу, то она не должна переступать через камень, который лежит перед кроватью.

— А то камень все расскажет принцу! — сказала Озе.

Закручинилась принцесса и стала просить Озе, чтобы та вечером пошла лечь на кровать вместо нее. А когда принц заснет, придет настоящая принцесса и займет свое место. Так и сделали. Когда Озе-Гусятница вошла в спальню и наступила на камень, принц спросил: — Кто входит сюда? — и камень ответил: — Чистая, невинная девушка! — Ночью же пришла принцесса, а Озе ушла. Утром, когда пришло время вставать, принц опять спросил камень: — Кто уходит отсюда? — Бывшая невеста трех женихов! — ответил камень. Принц, как услыхал это, не захотел такой жены, отослал ее назад домой, а сам посватался к другой.

Когда он ехал к ней, Озе-Гусятница опять уселась на дороге.

— Это ты тут сидишь, крошка Озе-Гусятница? — спросил принц.

— Да, я; сижу, заплатки кладу да поджидаю английского принца.

— Ну, его тебе нечего ждать, не про тебя он! — сказал принц.

— О, чему быть, того не миновать! Если ему быть моим, так и будет моим! — возразила Озе.

И с этой принцессой повторилась та же история, с той лишь разницей, что у нее, как сказал про нее камень утром, перебывало шесть женихов. Принц прогнал и ее. Но решил все-таки попытаться еще раз найти чистую, невинную девушку. Много стран пришлось ему проехать, пока он нашел себе невесту по сердцу. Когда же он отправился за нею, Озе Гусятница опять села на дороге.

— Это ты тут сидишь, крошка Озе-Гусятница? — спросил принц.

— Да, я; сижу, заплатки кладу да поджидаю английского принца.

— Ну, его тебе нечего ждать! Не про тебя он! — отозвался принц.

— О, чему быть, того не миновать! Если ему быть моим, так и будет моим! — возразила Озе.