Норвуд

Надеяться попасть в юркие и не очень-то крупные мишени было глупо, и поэтому я выстрелил в наименее подвижную цель – переплетение змеиных тел. Болт завяз в слизи, и сначала показалось, что результата не последует, но уже через мгновение клубок задрожал, затрясся, и от него отделилась одна из гибких тварей. Несколько шагов она еще ползла следом, но потом замерла, вяло подергивая хвостом.

Я отскочил поближе к интерфектору, разделавшемуся с первой жабой, и успел выстрелить еще дважды, прежде чем пришлось отбросить арбалет и взяться за Клинок – твари были уже рядом. Господин Глен вышел вперед и принял основной натиск на себя, ведь кольчуга надежно защищала его от укусов. Сильные удары отбрасывали чудовищ назад, и все, что требовалось от нас, – прикрывать его со спины, однако сделать это оказалось не так просто.

Больше всего проблем доставляли самые мелкие создания – измененные насекомые. Они двигались очень быстро, высоко подпрыгивая и уходя от атак интерфектора. Спасало только, что они, видимо, пока плохо контролировали свои новые тела, отчего постоянно промахивались. Да и справиться с ними можно было даже без черного серебра, хорошенько приложив обухом топора, багром или просто сапогом. Это их, конечно, не убивало, однако, размазанные по земле, они больше не представляли опасности и только тихонько попискивали, вяло подергивая лапками.

Из-за едкой вони дышать становилось все труднее. Голова кружилась, а перед глазами плясали черные точки. Еще немного, и, того гляди, грохнусь в обморок!

– Смени меня, – прохрипел я, обращаясь к младшему из братьев, стоявшему сзади.

Он ловко орудовал багром, умудряясь сбивать темных тварей прямо в воздухе, и поэтому я без опасений доверил ему защищать спину господина Глена.

Несколько шагов в сторону воды, глубокий вдох, и свежий воздух смыл подкатившую дурноту, возвращая ясность сознания. И очень вовремя, потому что это позволило мне заметить выползающего из камышей мертвяка в когда-то белой ночной рубахе.

Не знаю, что его привлекло – возможно, как раз эта самая вонь, – но он, с треском ломая стебли и быстро перебирая руками, двигался, оставляя мокрый след на земле. Губа, стоявший ближе всех к воде, ничего не видел и к нападению готов не был.

– Сзади! – сипло выкрикнул я, бросаясь на выручку.

Крестьянин успел обернуться и даже разок рубанул порождение зла топором, но, разумеется, безрезультатно – оружие застряло, разрубив ключицу. Мертвяк, уцепившись разбухшими пальцами за богатый пояс, повалил жертву и впился зубами в ладонь, которой Губа пытался удержать его голову.

Боль, страх и отчаяние смешались в вопле, зазвеневшем в ушах.

«Символично, если его погубит роскошный пояс», – неуместная мысль мелькнула прежде, чем я ударил ожившего покойника кинжалом. Клинок легко распорол ткань и, скользнув по ребрам, оцарапал задубевшую от воды кожу. Мертвяк замер. Не знаю, убила ли его такая пустяковая рана, но рисковать было нельзя, и я вонзил оружие во вражеский бок.

«Надеюсь, Губа не превратится в порождение зла…» – подумал я, глядя в ошалевшие и испуганные глаза крестьянина, прижимавшего окровавленную руку к груди.

Подумал, а через миг на затылок обрушился чудовищный удар.

Уши заложило, и последнее, что я увидел, прежде чем погрузиться во тьму, – острая лисья морда в камышах.

Глава 24

Однажды в далеком детстве я чуть не утонул, купаясь в реке, – заплыл на глубину и не рассчитал силы. Холод скрутил судорогой ноги, и я стал быстро погружаться на дно, глядя, как свет становится все дальше и чувствуя, как толща воды сдавливает меня все сильнее. Помню шум в ушах и боль, сковавшую грудь из-за невозможности сделать вдох…

Похожие ощущения я испытывал и сейчас, разве что темнота вокруг была гораздо гуще. Маслянистая и липкая, она окружала меня со всех сторон, не давая пошевелиться или хотя бы закричать.

– Согласие. Сила. Свобода.

Вдалеке, если здесь вообще были расстояния, заблестели язычки пламени. Причудливо переплетаясь, они складывались в картины, размеренно сменявшие друг друга. Что-то похожее случилось ночью, во время несостоявшегося жертвоприношения, но тогда все было более расплывчато и непонятно.

Огоньки продолжали рисовать изображения, и оставалось только удивляться мастерству невидимого художника, умудрявшегося передавать образы с помощью таких непослушных «красок».

Вот из крохотных искорок появились маленькие забавные человечки, возводившие огромные замки, рядом с которыми сами строители были практически неразличимы. Миг, и грандиозные постройки начали ветшать, осыпаясь невесомым пеплом, из которого тут же появлялись новые и новые крепости – может, не такие величественные, но не менее надежные.

Длилось это очень долго – сооружения сменяли друг друга, становясь все ниже и ниже, и я буквально чувствовал тоску огненных человечков, глядевших на все со стороны. Они вплетали в стены частички пламени и осыпали их россыпями искр, но ничего не помогало…

– Спасение. Помощь. Цель.