Носферату, или Страна Рождества

Днем Вик сердито всматривалась в лица других пациенток, выискивая следы вины и нервного истощения. Но все они выглядели истощенными и виноватыми. На занятиях по групповой терапии она внимательно прислушивалась к другим, надеясь, что полуночная певица выдаст себя хриплым голосом. Но все ее подруги по несчастью говорили хрипло – из-за тяжелых ночей, плохого кофе и сигарет.

В конце концов, пришел вечер, когда Вик перестала слышать песню сумасшедшей. Она подумала, что ту перевели в другое крыло – что администрация наконец проявила заботу о других пациентах. Лишь через полгода, выйдя из госпиталя, она узнала голос и поняла, кем являлась эта сумасшедшая женщина.

– Тот мотоцикл, который в сарае, тоже наш? – спросил Вейн.

Затем, прежде чем она разобралась с первым вопросом, он задал второй:

– Что ты пела?

Вплоть до этого момента Вик не замечала, что напевает песенку себе под нос. Исполняемая тихим голосом, она звучала намного лучше, чем в психушке, когда Вик выкрикивала ее под зловещий сумасшедший хохот.

Она села, потирая лицо.

– Не знаю. Ничего не пела.

Вейн с сомнением посмотрел на нее.

Он прошел по пристани семенящими осторожными шагами. Хупер бежал позади него, как послушный медведь. Вейн нес большую мятую коробку, вцепившись в нее обеими руками. Одолев треть пути, он не удержал саквояж и с треском уронил его на доски причала. Тот содрогнулся.

– Вот твой ящик с инструментами, – сказал Вейн.

– Это не он.

– Ты сказала, что он выглядит, как коричневая коробка.

– А эта желтая.

– Местами коричневая.

– Там въелась ржавчина.

– И что? Ржавчина коричневая.

Он открыл крышку ящика и нахмурился, глядля на содержимое.

– Ошибся, – сказала она. – С кем не бывает.

– Разве это для рыбалки? – спросил Вейн, вынимая любопытный инструмент.

Тот выглядел, как лезвие миниатюрного стилета – достаточно маленького, чтобы уместиться на ладони.

– У него серповидная форма.

Вик знала название этой отвертки, хотя прошли годы с тех пор, как она видела ее. Затем до нее наконец дошел вопрос, который Вейн задал, ступив на пристань.

– Дай мне взглянуть на коробку, – сказала Вик.

Повернув ее, она посмотрела на коллекцию из плоских ржавых отверток, манометра давления, насоса и старого ключа с прямоугольной головкой. На нем было оттиснуто слово ТРИУМФ.

– Где ты это нашел?

– Ящик стоял на сиденье старого мотоцикла. Мотоцикл переходит нам с домом?

– Покажи мне его, – сказала Вик.

Каретный сарай

Вик только один раз заходила в каретный сарай, когда впервые осматривала дом и владения. Она говорила матери, что приберется там и устроит художественную студию. Хотя ее карандаши и кисти до сих пор хранились в шкафу спальни, а каретный сарай оставался загроможденным, как в первый день, когда они приехали сюда.

Это было длинное узкое помещение, настолько заваленное хламом, что не представлялось возможным пройти по прямой линии к задней стене. Прежде тут располагалось несколько стойл для лошадей. Вик нравился запах сарая: аромат бензина, грязи, старого сухого сена и дерева, которое прожарилось солнцем и постарело за восемьдесят лет.

Будь Вик ровесницей юного Вейна, она жила бы на стропилах среди голубей и белок-летяг. Хотя Вейну это казалось провинциальным. Он не интересовался природой. Он делал снимки на айфоне, выводил их на экран и тыкал в него пальцем. Его любимой вещью в доме у озера являлся вай-фай.

Вейн не хотел оставаться внутри замкнутых стен. Однако ему требовалась приватность телефона. Она давала мальчику выход из мира, где мама являлась сумасшедшей алкоголичкой, а папа представлял собой трехсотфунтового механика, который бросил школу и на фанатских слетах носил костюм Железного человека.

Мотоцикл стоял в задней части каретного сарая, и, хотя на него был наброшен заляпанный краской брезент, очертания байка оставались вполне различимыми. Вик заметила убийцу дорог еще из дверей и с недоумением подумала, как могла пропустить его в прошлый раз, когда просунула сюда голову.

Но она гадала об этом лишь мгновение. Никто не знал лучше нее, как легко нечто важное терялось среди визуальной суматохи. Помещение походило на сцену, которую она могла бы нарисовать в одной из книг о Поисковом Движке. Как найти путь к мотоциклу через лабиринт хлама, не задевая сотни растяжек? На самом деле неплохое задание. Нужно сделать запись в дневнике и обдумать план дальше. Она не могла игнорировать хорошие идеи. А кто бы мог?

Вейн взял один угол брезента, а она подняла другой. В конечном счете они стянули его назад.

Байк был покрыт слоем грязи и стружек толщиной в четверть дюйма. Руль и приборы затянула паутина. Передняя фара свободно свисала из гнезда на проводах. Смахнув пыль, она увидела, что бензобак в форме слезы имел клюквенно-серебристый цвет, с большим словом «Триумф», отчеканенным на нем.

Он выглядел, как мотоцикл из фильма о старых байках, – не байкерская лента, наполненная голыми сиськами, размытым цветом и Питером Фондой, а один из старых настоящих мотоциклетных шедевров – что-то в черно-белом цвете, вовлекавшее гонки и разговоры о Человеке. Вик уже любила его.