Носитель фонаря (СИ)

– Ваш род убил меня подло, напав на меня ночью, когда я спал с любимой дочерью, наевшись перебродивших ягод. Жалкие обитатели земляных нор и шалашей, вы были перебиты моим народом в ту же длинную ночь! Меня достойно прогребли, украсив сокровищами племени и отправив со мной в дорогу тени лучших из воинов и красивейших из женщин. Сотни лет на моей могиле приносились жертвы. А потом снова пришел ваш расплодившийся преступный род и наступил конец мира. Вы придавили меня камнями и стали жить, жрать и гадить надо мной, но мое проклятье рано или поздно настигает всякого, кто ступит своей грязной ногой на мою землю. Ибо мою землю у меня можно взять только в бою, а в мире не было и нет соперника равного мне!

Во время этого монолога Акимыч пару раз раскрывал рот, видимо, хотел вступить в дискуссию, но Ева каждый раз, почти не глядя, залепляла ему пасть ладонью. Призрак оперся на дубину уже двумя руками и горделиво выпрямился, что ему удалось не так легко при столь ссутуленной, бугристой от мышц спине.

– И что же? – спросила Ева, – Никто из владельцев замка так и не показал себя достойным бойцом?

– Куда вам, жалкие! – захохотал призрак. – Они пытались, по подлому своему обыкновению нападать на меня толпами, таскали сюда волхвователей, призывали духов и мерзейших тварей из разных миров, но победить меня теперь можно только в честном поединке – муж против мужа.

– Или жены, – вставила Ева.

Дикарь презрительно посмотрел на нее, но промолчал.

– Интересно, – сказал я ребятам, – а зачем нам с ним сражаться и проклятье снимать? Пусть бастарды с ним разбираются.

– Я одобряю ход твоих мыслей, – сказала Ева, – но не будем забывать, что номинальные владельцы замка мы. И не знаю насколько проклятье действует на игроков, но когда я смотрела инфу про Ка-труа – у него действительно что-то многовато владельцев было. Сплошные войны, скандалы и распавшиеся кланы. Приятно было бы, конечно, сейчас победить, только не думаю, что у нас есть шансы – Ка-труа когда-то и «Казус Белли» владели. Если уж и они не справились…

– А как они сюда, интересно, пробирались? У них Нимиса-то не было – сказал Акимыч.

– У сильных старых кланов есть такие способы влиять на игру, что никакие нимисы рядом не стояли, уверяю тебя.

– Сюда бы Шаандри, – сказал я. – Он бы мог его завалить, уверен.

– Дался тебе этот Шаандри! – раздраженно сказала Ева. – И в любом случае его тут нет. Не, мы можем, конечно, пообщаться с этой первобытной прелестью, заодно выберемся сразу на кладбище. Только с неписями непонятно что делать, лично я никакого выхода отсюда не вижу. Лукась, Гус, – у вас кристаллы возвращения заряжены?

– Да, – сказал Лукась

– Нет, – сказал Гус.

– А кому я велела это сделать? Ладно, дам тебе свой. Сейчас вы попробуете отсюда телепортнуться, а мы пойдем сдохнем под этой дубиной.

– Но погодите, – заволновался Акимыч, – давайте все же не сдаваться так сразу! Нет, пускай ребята, конечно, улетают....

– Никуда они не улетят, – мрачно сказала Ева, – камни тут неактивны. Гадство.

– Слушайте, – сказал Акимыч, – а если кого-то из нас тут убьют, неужели Хохен не придет за нас мстить?

– Вообще должен, – сказал я, – если он сможет нас тут найти. Черт его знает где мы находимся.

– И даже «когда» мы тут находимся, – кивнула Ева. – Возможно, металл, из которого откован Хохен, еще лежит в недрах таосаньских гор.

– Ну, давайте все же попробуем, – сказал Акимыч, вытащил шпагу, поддернул рукава и решительным шагом направился к призраку дикаря. – Эй ты! – крикнул он, – выходи на смертный бой, я тебя вызываю!

– Вот всегда он так, – сказала мне Ева, – никакого понятия о дисциплине и подготовке!

– Ты вызываешь меня? – захохотал призрак, – Ничтожество!

В чем-то он был прав, так как Акимыч ему даже до пояса не доставал. Акимыч схватился за шпагу двумя руками, широко расставил ноги, подпрыгнул, как лягушка, и тюкнул дикаря острием в живот. Воздушный фехтовальщик из него, конечно, пока не очень получался. Дикарь взревел, ухватил дубину, поднял ее и одним ударом превратил Акимыча буквально в лепешку. Мы отвернулись.

– Пресвятая Амалея! – выдохнул Лукась. – Никогда к этому не привыкну.

И тут с потолка посыпалась земля, упали, разматываясь, длинные связки корней, и на белый песок пещеры с грохотом свалился Хохен.

– Сработало! – воскликнула Ева.