Носитель судьбы

Канарейка находит Фьольсфинна в теплице. Под хрустальной крышей тянутся ряды саженцев, король сидит за базальтовым столом и с неудовольствием оглядывает маленький фиолетовый корнеплод, который удерживает в деревянных щипцах. Обычно меня заинтересовало бы, что он делает, но не сегодня. Он снова начал отпускать седую бороду, которая превращает его в сюрреалистического короля Лира.

— Фрайхофф в Амитрае, — говорю я без вступления. — Захватила власть над величайшей империей на континенте и проводит там массовые социальные эксперименты. А потому — против нас играет не только ван Дикен, но и нечто вроде монгольской — или китайской — империи, настолько же готовой перевернуть мир вверх ногами. Я также локализировал Пассионарию Калло. Она довольно недалеко, в горах к югу от Пустошей Тревоги, вот только она сбрендила. Погрузилась во что-то вроде магической кататонии и контролирует всю долину. Расклад сил слегка изменился, профессор Фьольсфинн, и что бы вы там ни говорили, у нас у обоих проблемы.

— Амитрай далеко, — отвечает он слегка нетерпеливо. — Они сюда не доберутся.

— Твои коллеги не обращают внимания на такую ерунду, как возможное и разумное. Они ведь боги, верно? Проблема не в том, что сделают, проблема в том, что попытаются сделать. И как полагаешь, отчего так? В этой ситуации конфронтация между теми двоими неизбежна. Две оставшиеся силы, Калло, ставшая депрессивной богиней в спячке, и мы, в этом нашем базальтовом Диснейленде, тоже участники игры. То, что оба они попытаются проглотить. Речь идет о запасе песен богов. Нечто, рядом с чем обогащенный уран стоит не больше овощного желе.

— Минутку… Откуда ты все это…

— Я профессионал. И у меня есть свои методы. Я знаю куда больше, чем тебе кажется. А кроме прочего, что у тебя в городе уже есть шпионы обоих. Кажется, что они сидят главным образом в Кавернах, но это иллюзия. Это не те люди, которые испугаются драконов над воротами или песен богов. Уже подбивают твоих мутантов, и если так оно и пойдет, получишь здесь бунт. Что станешь делать? Пошлешь армию на замирение Каверн? Перед самой войной? Концепция пассивного сидения в крепости кажется мне сейчас куда как сомнительной.

— Мутанты получают от меня защиту. Никто их не неволит и не убивает. Нигде в мире у них нет столько свободы. Я пытаюсь получить лекарство, которое развернет процесс вспять. Оттого они должны бы…

— Хватит играть, профессор. Я уже понял твой архетип. Я не говорю о тех несчастных, что попали сюда случайно — я говорю о жертвах твоих экспериментов. Ты неважный стратег — и я не имею в виду твои шахматные таланты, поскольку ты специально проигрываешь, чтобы я начал относиться к тебе легкомысленно. Но я делать так не намерен. К тому же я — никакой политик. Оттого не удастся втянуть меня ни в какие интриги, я — боевой инструмент. Простой, как цеп. Скажем, ты можешь желать меня контролировать. Шантажом, силой, можешь попытаться взять в заложники моих людей, вот только зачем? Уверяю, что оно может не получиться, но в любом случае будет стоить очень дорого. Потому что тогда мы окажемся на моей территории. В мрачной области оперативной практики. У тебя есть сильные враги, которые остаются и моими врагами, а потому перестань крутить. Я здесь, чтобы убрать весь этот балаган. Я должен оставить этот мир, по мере возможностей, таким, каким он был до вашего прибытия. Предлагаю тебе союз.

— Чудесно, но, боюсь, что ты мало что сможешь сделать. Нападешь на Амитрай?

— Я должен убрать их из этого мира. Буквально. Или посадить на челнок и отправить на Землю, или ликвидировать. Убить. Похоронить в болоте. Я приехал не для того, чтобы воевать или заниматься политикой. Потому я хочу твоих ассасинов, поскольку ты и понятия не имеешь, что с ними делать.

— Что-что?