Носорог для Папы Римского

Он проехал мимо старого дворца Идалькао и монастыря Сан-Франсишку, стены которого уже были покрыты разводами черной плесени, которую муссон оставлял на каждом камне в городе. Площадь с pelourinho velho[59] была почти безлюдна, у столба никто не томился. Вскоре он миновал последнее из строений и оказался на проселке, шедшем среди банановых рощ. Дорога шла в гору, и деревья редели, а затем и вовсе исчезли. Две старые пинии обозначали середину пути. Из-за дождей вся местность густо поросла волокнистой травой, превратилась в зеленый ковер, скрывавший и кочки, и расселины. Переведя лошадь на шаг, он стал забирать вправо, чтобы не угодить в топь, а когда обогнул последний подъем, открылся вид на реку Зуари. До частокола и стен Сан-Паулу оставалось не более пятисот шагов, а вода в реке, если не было прилива, здесь доходила разве что до пояса. Один из людей, сидевших за внешней стеной, заметил приближение Тейшейры и стал махать рукой, чтобы тот удалился. Он спешился и, пригнувшись, повел лошадь в поводу, порой переходя на бег, спеша под прикрытие частокола. Не было никаких признаков ни отрядов Идалькао, ни дона Франсишку.

Все началось, как только Тейшейра привязал свою лошадь с задней стороны крепости, — град выстрелов, за которым последовали три или четыре более мощных залпа. Значит, у тех имелась небольшая пушка, не такая крупная, чем те, с которыми они столкнутся в случае отплытия, но звучавшая сейчас пугающе, ибо человеческая плоть и кости противостоять ей не могли.

— Ложись! Ложись! — крикнул ему Трухильо, когда он бросился к стене и раздался еще один залп.

Он прыгнул вперед и вниз, упав в пыль рядом с сержантом. Подняв голову, он увидел, как один из людей, лежавших ниже в цепи, поднимается на ноги, словно сомнамбула. Трухильо снова закричал, но вставший молодой человек только тупо обернулся. Вид его был недоуменным. Снова ударило по ушам, и Тейшейре показалось, будто солдат подпрыгнул, кружась едва ли не в танце, если не считать того, что челюсть его взорвалась месивом из крови и костей. Парень упал, попытался встать, не осознавая, что ранен, пока рука его, приподнявшись, не обнаружила пустоты, и все с тем же недоуменным видом — как, это все, что осталось от моего лица? — он извлек из полости большой костяной осколок. Тогда он завопил.

— Дон Франсишку, — крикнул Тейшейра, обращаясь к Трухильо, который раздраженно помотал головой.

— Попробуйте дальше, на посту Мендеша! — Он крикнул что-то еще, но Тейшейра уже отправился в путь.

Пост Мендеша представлял собой деревянный блокгауз. Там никого не было. По ту сторону реки густой кустарник и низкорослые деревья доходили чуть ли не до самого берега. Ветер менял направление, дул то в одну сторону, то в другую. На реке дуть будет сильнее, сказал себе Тейшейра. Время еще оставалось. Он поглядел налево, туда, где земля полого спускалась к воде. Болото.

— Вас прислал Трухильо?

Тейшейра резко обернулся. Там стоял обнаженный по пояс человек с изможденным лицом и налитыми кровью глазами. В одной из его худых рук покачивалась бутылка. Человек опустился на землю и сморщился, а потом поднес бутылку ко рту. Тейшейра ему кивнул и снова осведомился насчет дона Франсишку. Человек рассмеялся, потом закашлялся и сплюнул.

— Вы Мендеш? — спросил Тейшейра.

— Я был Мендешем, — последовал ответ.

Он начал сильно дрожать, лицо его исказилось судорогой, затем он перекатился на бок. Тейшейра попятился.

— Вот именно, — прошипел Мендеш. — Беги, беги, и как можно быстрее. Лихорадка и к тебе подбирается. Давай, беги! Беги! — Он уткнулся лицом в землю.

Тейшейра побежал. Когда он оглянулся, то увидел, что Мендеш лежит на прежнем месте, но к нему подошли трое других, таких же истощенных, как и он. Они стояли и смотрели на Тейшейру, пока он не отвернулся.

Мота выстроил своих людей в пальмовой роще за городом и разъезжал перед ними, помахивая изукрашенной узорами аркебузой. Тейшейра, легким галопом проезжавший мимо, счел это зрелище нелепым и не ответил на приветствие самозваного командира.

— Дон Жайме! Дон Жайме Тейшейра! — крикнул Мота ему вслед, но тот продолжал ехать. — Вы же искали дона Франсишку!

При этих словах Тейшейра остановился и развернул лошадь. Мота указал куда-то между деревьев. Среди стволов едва виднелось здание с красными стенами из местного камня, уже покрытыми черными полосами местной плесени: это была церковь Носса-Сеньора-да-Серра, выстроенная уже после того, как герцог вернулся с Малакки. Но чтобы дон Франсишку молился?

— Он позади, на лугу! — крикнул Мота, а затем засмеялся над нескрываемым изумлением Тейшейры. — Пытается поймать коня!

Мота продолжал хохотать, но Тейшейра уже повернулся к нему спиной. Среди деревьев, да еще под прикрытием города, ветра не было вообще.