Носорог для Папы Римского

Мальчик поднялся и направился было к двери, но когда дошел до нее, то обнаружил, что Игуэдо направилась в заднюю часть хижины и теперь что-то искала в темноте. Она резко взмахнула рукой, призывая его к себе. Где-то там старик держал свои инструменты. Огромная груда старых корзин, части сломавшейся мебели, изношенные циновки, скорлупа кокосовых орехов, странные палки и прочий неисчислимый хлам — все это было привалено к стене. Игуэдо расчищала к ней проход, швыряя то, что попадалось ей под руку, через плечо, так что посередине хижины образовывалась новая груда. Мальчик нагнулся, чтобы ей помочь, и вскоре там не осталось ничего, кроме хрупкой рамы с переплетенными пальмовыми ветками внутри, — выходило нечто вроде ширмы. Игуэдо отбросила ее в сторону, и обнаружился низкий дверной проем.

— Сюда.

Он ожидал, что окажется среди кустов, которые, как ему представлялось, окружали огороженный участок со всех сторон. Вместо этого он увидел еще одну комнату, очень узкую. Под ногами он ощущал сухие листья, покрывавшие утоптанную землю. Значит, стена, оставшаяся позади них, была чем-то вроде перегородки, а в той, что впереди, действительно имелся выход наружу. Женщина повела его влево, и они снова пригнулись, проходя через низкий дверной проем. Еще одна комната. Или зал. Листья под ногами исчезли. А крыша над головой вроде бы сделалась выше.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила она.

Он сказал, что да, видит, хотя совершенно не понимал, как такое возможно. Арочный проход в одной из боковых стен вел в другой зал, больше предыдущего по размерам, а следующий оказался еще больше. Затем последовали несколько комнат поменьше, где стены и полы были сделаны из затвердевшего ила, гладкого и прохладного на ощупь. Полы имели форму чаши и плавно поднимались по краям, переходя в стены. Мальчик провел пальцами по арке, ведущей в следующую комнату, и лишь тогда до него дошло, что на участке старика ну никак не могло быть столько комнат, да и сам участок не мог простираться так далеко. Далеко ли он зашел? И где оказался?

Внезапно встревоженный, он остановился. Что-то тяжелое ударило его по ноге. Игуэдо несла корзину — судя по ее виду, тяжелую. Мальчик догадывался, что в ней такое.

— Где мы? — спросил он. — Куда мы идем?

Ее лицо оставалось бесстрастным, спокойным.

— Ты хотел увидеть белых людей, — напомнила она ему.

— Белых людей? — Он помотал головой и при этом увидел, что лицо ее расплывается в улыбке. — Я передумал, — сказал он поспешно. — Я хочу вернуться.

…слишком поздно…

— Нет, не поздно, — возразил он. — Мы просто повернемся, пойдем обратно, потом свернем… — Он пытался вспомнить. — Свернем…

— Вернуться нельзя, — сказала она, железной хваткой сжав его запястье. — Реки текут только в одну сторону. Возьми-ка это.

Она протянула ему корзину.

— Что это? — спросил он, хотя вес бронзы подтверждал его недавнее предположение.

— Ты знаешь, что это.

Верно, подумал он. Но это не может предназначаться мне. Только Эзе Нри носит свой образ в бронзе.

— Передашь это Уссе, — сказала старуха. — И не задавай мне вопросов, на которые ты и так знаешь ответы. Только Эзе Ада может обмыть тело Эзе Нри. Только она может короновать его преемника.

— Уссе? Но ведь она?..

Он осекся. Еще один вопрос, на который он и так знает ответ. Мальчик отвел взгляд, понимая, что подразумевала старуха. Он знал, что не услышит за это время никаких шагов, никакого движения, вообще ни звука. Все, что он слышал, было биением его собственного сердца. И он знал, когда повернулся, что ее там не будет; что когда он наконец решит двигаться, то не найдет ее; что когда он будет окликать ее по имени, то ответа не последует. Вопросы и ответы на них. Все они известны. Ни один из них не понятен. Он мог лишь ощупью двигаться дальше, пробираясь через залы своего неведения.

— Игуэдо! — крикнул он и продолжал выкрикивать ее имя, пока в ответ не прозвучал ее голос:

— Игуэдо? Эту сказку, Фенену, рассказывают только женщиты.

Ее голос, но не ее.

— …итак, государь, именно таким образом и по этим причинам я передаю приветствия от Фернандо Католического, короля всей Испании. Я — дон Диего из Тортосы, как я уже упоминал, слуга моего короля, который велел мне приветствовать вас в здешних местах. Итак, передаю вам приветствия, король Нри, от короля всей Испании, чье желание состоит в том, чтобы передать Зверя Папе Льву, святому отцу, нашему Папе…