Носорог для Папы Римского

— Куда они идут? — спросил он у женщины, стоявшей у него за спиной.

Это она отдавала им приказы, говоря с ними на их языке.

— Куда ты их отправила?

И тут раздались крики. Он слышал, как голоса белых перекрывают общий гвалт. Звучали они грубо, словно звериный рык.

— На реку, — ответила Уссе.

Задумайтесь о тройственной природе рек. Исток, течение и устье. Реки укрупняются по мере приближения к морю, расширяются или углубляются, накапливая пожертвования со своих водосборных площадей, которые, в свою очередь, накапливают в себе дожди. Идут дожди — разливаются реки. Эта связь является чисто причинно-следственной — перед нами простейшая система оборота воды, — и поскольку дожди, во всяком случае здесь, являются единожды в год, то можно было бы ожидать однократного ежегодного разлива. Вместо этого река предлагает их дважды в год, большой и малый; полнокровный, рушащий берега неистовый поток, за которым дней через девяносто следует нечто вроде обратного прилива, несильной волны или слабого отзвука, при котором уровень воды повышается на фут или два, а затем опускается… Неопасное и неинтересное явление, известное под названием янгби в окрестностях Иды, где оно иногда уносит какое-нибудь непривязанное каноэ…

Задумайтесь о трижды бедственной природе этой конкретной реки, о разъединениях и сегментах ее верхнего, среднего и нижнего течений. Вершина и хвост текут через леса и саванны, журчат по лощинам и разливаются по руслам, окруженным зеленью и растительностью. Влажный сезон здесь поистине влажен. Середина, однако, протекает через палящую пустыню, извиваясь и испаряясь под ослепительным безоблачным небом. Отсутствие облаков означает отсутствие дождя. Отсутствие дождя означает отсутствие разлива. Эта часть реки не вносит никакого вклада в общее дело, это приживалка, прогибающаяся середина речного амфимакра, всего лишь расстояние, которое должен преодолеть разлив верхнего участка, чтобы достичь нижнего, а разлив нижнего всегда проходит к моменту запоздалого прибытия истощенных вод сверху, после того как минует гарматан. Тогда разлив уже становится не более чем вздутием, аномалией местного масштаба на протяжении всего оставшегося пути. В лучшие годы он способен поднять брызги вокруг скал у Ансонго, но в остальном — более или менее безрезультатен, печальный и бесполезный водный бугор, способный подняться разве что над самыми низкими отмелями…

Не очень высокая, но достаточно широкая песчаная отмель на полпути между Оничей и Асабой обычно служит местом для шумливого рынка. Янгби спешит вниз по течению от Иды, как бы предвкушая, что сможет затопить хоть какую-то землю, смывая рыночных торговок, перекатываясь над невысоким песчаным горбом и тем самым устраивая собственное наводнение…

Но рынок к тому времени обычно уже свернут, причем торговцы ничуть не расстраиваются — они знают, что янгби долго не продлится. Как правило, отмель выглядит пустынным пологим наносом, но только не в этом году. В этом году — нынешней ночью — она кишмя кишит разной живностью, привязанной к плотам.

Здесь есть и козы, и свиньи, и собаки, и крысы. Имеются белки, гекконы, ящерицы и крыланы. В разнокалиберных клетках, сплетенных из ветвей молодых деревьев и слоновьей травы, сидят куры, хохлатые цесарки, птицы-носороги, попугаи и плодоядные голуби. В других клетках содержатся жабы, лягушки, раки-отшельники, бродячие, а также волосатые мангровые крабы. На одном из плотов собраны бабуины, на других — шимпанзе, а еще один служит временным обиталищем для одинокой угрюмой гориллы. Передвижную платформу, собранную из бальсовых бревен, делят между собой три антилопы, а мелкий безрогий скот группами от двух до семнадцати особей загнан на некие понтоны с оградами. Есть бык. Есть черепаха. Немало здесь и змей, привязанных к палкам.

И как следствие, окутанная ночным мраком песчаная отмель оглашается блеянием, хрюканьем, лаем, лопотанием, шипением, клекотом, карканьем, щебетом и чириканьем, кваканьем, писком, рыком, скулежом, уханьем, воплями, стрекотанием, воем, мычанием и ультразвуковым свистом, потому что, каким бы слабым оно ни было, янгби сейчас вползает на края непостоянного островка и вода, уровень которой постепенно поднимается, уже омывает ближайшие к ней суденышки, построенные на скорую руку. Недавно отплыли три лотка с зябликами, и пернатые их команды печально пищали, прежде чем их шумно пожрали недремлющие крокодилы. Скоро за ними последуют несколько корзин с жабами. Какофония началась даже еще до того, как те, кто отбуксировал всех их сюда, успели влезть обратно в свои пироги и исчезнуть в темноте. Теперь, когда скот топочет, куры взмахивают крыльями, а печальная обезьяна неумело пытается освободиться от пут, кажется, что каждое животное, способное издавать звуки, издает их на пределе своих возможностей. Кроме одного.