Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I

Но и тут судьба не позволила мне стать студентом: я заболел. Дело в том, что за неделю до начала приёмных экзаменов я банальным образом просто простудился. Как часто бывает в эту пору во Владивостоке, пришёл с океана очередной тайфун с дождями и холодными туманами, а нашу группу абитуриентов ДВПИ поселили в полуподвальном помещении, сыром и холодном, в старом каменном корпусе по левой стороне улицы 25-го октября, идущей от железнодорожного вокзала к центру города (сейчас она снова стала называться Алеутской). В первую же ночь я основательно продрог на влажных простынях и к утру почувствовал, что дело худо. И в тот же день я забрал в приёмной комиссии документы и отправился домой. Вот так снова бесславно закончилась и моя вторая попытка приобрести высшее образование.

Домой добирался на этот раз опять же с приключениями, и довольно неприятными. В Варфоломеевке как назло не оказалось сразу попутного транспорта до Кавалерова, и пришлось потерять несколько утомительных часов, прежде чем подвернулся ЗИСок, кузов которого почти полностью был загружен тяжёлыми мешками. В кабинке уже сидели два пассажира, а мне шофёр предложил место среди мешков в кузове. Выбирать не приходилось, так как других попуток не предвиделось. Кое-как устроился сзади кабинки среди мешков со своим чемоданом, тщетно пытаясь укрыться от зябкого встречного ветра и мерзкой мороси куском брезента, закрывавшего мешки в кузове. А уже где-то примерно через час пути грузовик неожиданно свалился правыми колёсами в кювет, и я вылетел вместе с чемоданом в мокрые кусты. Это было моё второе в жизни автопроисшествие с вполне благополучным в общих чертах исходом.

Шофёр выскочил из кабинки и ко мне с тревогой в голосе:

– Ну, как ты, парень, цел?

– Да вроде бы, – отвечаю из кустов. – Даже не поцарапался…

– Понимаешь, встречная лайба чуть бортом не зацепила. Еле увернулся от неё… А вот и он, сукин сын!

К нам задом сдавал порожний грузовик, и выглядывавший из кабинки водитель приветствовал нас залихватскими матюками. И наш водитель тоже тут же ответил ему не менее забористыми комплиментами. Обменявшись колкими эпитетами, они вдвоём размотали трос, и скоро наша машина уже снова была на твёрдой дороге, водители пожали друг другу руки, а грузовики разъехались каждый в свою сторону.

Но это была только часть программы, намеченной судьбой на этот промозглый ненастный день. Как только дорога вошла глубже в горы, погода стала ещё хуже. Усилился холодный ветер и пошёл настоящий дождь. Правда, он, этот мерзопакостный дождь, продолжался не очень долго, но промочил меня основательно, даже угол брезента, которым я пытался хоть как-то укрыться, не спас меня от небесного душа. Одним словом, когда мы подъехали к селу Уборка, которое стояло на берегу бурной в этих местах Улахэ (теперь на неё также распространяется название – Уссури) и находилось примерно на полпути до Кавалерова, у меня не только зуб на зуб не попадал, и я дрожал как промёрзший до костей бродячий пёс, но даже слова одного выговорить не мог. Машина остановилась возле придорожной столовой, и водитель, крепкий мужичок лет сорока, буквально вытащил меня продрогшего в конец из кузова – без его помощи я практически просто не смог бы выбраться самостоятельно, и довёл меня с заплетающимися ногами до этой харчевни. Потом усадил меня за свободный столик и сказал в окошко подавальщице:

– Нам самого горячего борща и по сто граммов водки…

Дородная женщина в кухонном окошке понимающе кивнула головой, и скоро передо мной уже стояла большая тарелка с горячущим борщом и полстакана водки. Мой неожиданный опекун поднял свой стакан с водкой и сказал приказным тоном:

– Пей до дна и сразу!

Я выпил и даже не почувствовал, что это была водка, будто полстакана воды обыкновенной проглотил.

– А теперь ешь борщ, – удовлетворённо сказал шофёр и так же залпом выпил и свою порцию водки.

Эта необычная лечебная процедура на удивление оказалась довольно эффективной: почти сразу я почувствовал, как по всему телу у меня разливается благодатное тепло.