Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I

Отец всегда был уважаемым и видным человеком, где бы он ни работал. Но за всю свою трудовую жизнь он был награждён только одной медалью: «За победу. За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Говорили, что в 1947 году, когда он уже исполнял обязанности председателя рыболовецкого колхоза «Вилюй», вроде бы его представляли к награждению орденом «Трудового Красного Знамени». Но он не стал ждать награды, уволился из колхоза, и мы переехали в Новую Тарью, а потом вообще уехали через год на материк: мама моя серьёзно заболела, и врачи сказали, что ей лучше сменить климат…

Ну и ещё несколько слов об «университетах» моей мамы…

Она вообще ни одного дня не училась в школе или на каких-нибудь курсах популярного в 20-30-х годах «ликбеза» – специальных классах по ликвидации неграмотности, создаваемых в сёлах и городах советской властью. Дело благое, ведь Россия вступила в эру ускоренной индустриализации и построения социалистического общества практически с неграмотным в своей массе населением. Вот и мама моя была такой же – не умела ни читать, ни писать. Даже расписываться не умела – ставила в ведомости какую-нибудь закорючку, и всё. Как-то ещё в раннем детстве, уже будучи школьником, я спросил:

– Мама, а почему так случилось?

Разумеется, мне тогда было совершено непонятно такое явление. И мама мне ответила:

– У нас в семье было девять девчонок. И отец говорил: «Зачем девкам грамота? Письма женихам писать?» Семья большая, надо было работать всем, чтобы прожить…

В школу смогла пойти только самая меньшая – Евдокия, это было уже в начале 30-х годов. Ну а маму я уже сам научил грамоте, когда был в восьмом или в девятом классе, и этим своим поступком горжусь до сих пор. Правда, письма писать она так и не стала, и выводила корявыми прописными буквами только собственную фамилию. Но и этому она была несказанно рада. Зато пристрастилась к чтению книг, причём довольно толстых. Одну из первых она прочитала «Дитте – дитя человеческое» Мартина Андерсена Нексе. Для меня она оказалась очень скучной и утомительно длинной, так что я её так и не дочитал до конца. А мама её одолела от корки до корки за месяц всего, беззвучно шевеля губами, и иногда даже глаза её увлажнялись от сопереживания с главной героиней. Как-то я спросил, почему она вдруг всплакнула над раскрытой книгой. Она, видно, захваченная моим вопросом врасплох, виновато улыбнулась, как бы извиняясь, и сказала тихо:

– Будто про мою жизнь написано…

Отец же, как я уже говорил, научился грамоте самостоятельно. Правда, правила грамматики были ему совершенно неведомы: писал он без каких-либо знаков препинания, без точек и запятых, и каждое слово начинал обязательно с прописной буквы. Но слова писал в основном правильно и мысли свои излагал в письмах без каких-либо зримых затруднений…

8

Наша семья зародилась в конце 20-х годов XX века. Но этому весьма важному в человеческой жизни факту предшествовали ещё и другие события второго десятилетия того неспокойного столетия, несомненно, наложившие свою характерную печать на судьбы людей той поры.

Прежде всего, после того памятного боя под Павлодаром отец вынужден был оставить кавалерийский полк, в который недавно записался добровольцем. И совсем не по причине ранения. Оно оказалось лёгким: пуля скользнула под левой рукой, под кожей, оставив два следа – от входного и выходного отверстий, которые совсем быстро зарубцевались. Однако красные командиры выяснили, что отец просто бессовестным образом приписал себе годы, чего в суматохе, вызванной чрезвычайной обстановкой, сразу никто и не заметил. И его отчислили из рядов полка без всяких разговоров.