Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I

Но дело, собственно, совсем не в этом, а в молниеносности операции и её удивительных, прямо скажу, результатах, за что командующий войсками на Камчатке генерал-майор Алексей Романович Гнечко, которому Ставкой было поручено непосредственно руководить Курильским десантом, получил звание Героя Советского Союза. Жестокое сопротивление японских войск на острове Шумшу практически было сломлено через несколько суток непрерывных боёв, считая с момента начала высадки первой группы советской морской пехоты на рассвете 18 августа 1945 года. Причём надо учесть хотя бы два таких существенных обстоятельства. Первое: в подавляющем большинстве своём участники десанта, как говорится, не были фактически совершенно обстреляны на тот момент, то есть не прошли даже минимальную закалку фронтами Великой Отечественной войны, как, например, в большинстве своём бойцы Дальневосточных фронтов, освобождавших от японских войск Внутреннюю Монголию и Маньчжурию, северную часть Кореи и наш Южный Сахалин, и накануне перед этим разгромившие в пух и прах фашистскую Германию. И второе: крайне слабое материально-техническое состояние Камчатского региона, на тот момент практически отрезанного от всей материковой части Советского Союза, и абсолютная слабость воинского контингента на его территории, вынужденного противостоять вооруженному до зубов и в десятки раз превосходящего численно противнику. Стоит напомнить также, что прямо-таки напротив камчатского мыса Лопатка, с его единственной 130-миллиметровой береговой батареей, на островах Шумшу и Парамушир находились две военно-морские базы Японии почти с 30-тысячным суммарным гарнизоном, что, прежде чем выйти в океан и затем разнести вдрызг весь Тихоокеанский флот США в гавайском Перл-Харборе, японская армада из броненосных линейных и авианосных кораблей, никем не замеченная, пряталась в многочисленных уютных бухтах именно Курильских островов. А вот наши военно-морские силы, базировавшие в те годы на Камчатке, не имели даже хотя бы единственного эсминца, не говоря уже о кораблях крейсерского или, тем более, линейного класса. Они состояли всего лишь из десятка подлодок типа «Щ» и «Л», немногих отрядов сторожевиков, фанерных (американской постройки) морских охотников и высокобортных торпедных катеров, а также тральщиков и вспомогательных крейсеров из переоборудованных гражданских судов. И теперь представьте нашу «армаду» десантных кораблей, состоящую из гражданских транспортов, дымящих чёрным дымом от сжигаемого угля, с десятком портовых самоходных барж и колхозных тресколовных мотоботов-кавасаки, способных приткнуться к островному пляжу чуть ли не в самой прибойной полосе, сопровождаемую разношёрстной и по сути «тюлькиной» флотилией из наличных воинских судов, способных хоть как-то держаться на воде.

И вот тихим туманным утром 18 августа 1945 года эта собранная с миру по нитке, по сути, совершенно авантюрная флотилия появилась как призрак на траверсе первого Курильского острова – Шумшу, и первая группа десантников в чёрных бушлатах и бескозырках ступила на древний русский берег, ровно сорок лет тому назад отчуждённый Японией от России по итогам Русско-японской войны. И в самом деле, при высадке передовой группы, а затем и всего батальона морской пехоты, причём единственного во всём этом десанте, противником не было сделано ни единого выстрела. Удивительно, но это так: японцы просто не ожидали такой наглости от малочисленного камчатского гарнизона, мелкими частями разбросанного по всему огромному полуострову, и по этой причине, как постоянно и вполне убедительно докладывала хорошо осведомлённая их военная разведка, совершенно не способного оказать какое-либо противодействие войскам священного микадо. А ведь и в самом деле, японцам довольно не сложно было держать Камчатку тогда под самым пристальным мониторингом, поскольку все годы Великой Отечественной войны на камчатских берегах, правда, главным образом на западном побережье, находились на многочисленных концессионных участках японские рыбаки. К тому же, в самом Петропавловске-Камчатском все годы войны находился японский консул со своим штатным аппаратом. А это, согласитесь, как минимум потенциальный разведывательный орган. Обычно японский консул по окончании промыслового сезона на зиму уезжал на родину, а вот в зиму 1944–1945 годов он почему-то остался зимовать в Петропавловске.