Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

Не спеша к проходной завода
Ты шагаешь из утренней дымки,
Серебрятся в лучах восхода
На ресницах твоих снежинки.

Ты смеёшься: «Ну, как ночная?

Спать, наверное, хочешь, дружище?»
Я в ответ: «Посмотри, какая
Зорька красками радуги брызжет…»

Наплевать на мороз трескучий,

Что на зорьке сильнее злится —
На щеках твоих огненно-жгучих
Уж улыбка опять резвится.

«Ты становишься, парень, поэтом», —

Говоришь ты, лукаво щурясь.
Что ответить тебе на это?
Я в ответ лишь досадливо хмурюсь.

Где найти мне слова такие,

Чтобы тайну мою открыли,
Чтобы были на редкость простые,
Чтобы были легки, как мысли.

Раз любовь твоё сердце греет,

Кто бы ни был ты, друг, при этом,
Если прямо сказать не смеешь —
Поневоле не станешь поэтом?

Если в сердце тревога и радость

Уживаются дружно вместе,
Слов обычных отбросив вялость,
Разве ты не ответишь песней?..

Ну, а ты улыбаешься снова,

Озорная девчонка Иринка.
Серебрятся в лучах восхода
На ресницах твоих снежинки…

07.02.1960 г»

Разумеется – не Пушкин или Лермонтов, но тем не менее стихи рождались и у меня. И серенькая пташка-соловей по весне разливает трели…

Чтобы убедительнее проиллюстрировать моё тогдашнее состояние безграничной влюблённости, приведу только одну дневниковую запись, датированную началом февраля 1961 года. Видимо, был выходной день, и я ранним утром прибежал в общежитие, чтобы пригласить Иринку на лыжную прогулку. Девчата ещё сладко спали, когда я постучал в их дверь. Открыла Тамара Зверева. Увидев меня, она возмущённо фыркнула, тут же снова нырнула под одеяло и отвернулась к стенке. Для меня такое её неприветливое поведение давно уже стало привычным, поэтому я даже не обратил внимания на её негостеприимные эмоции и подошёл к кровати Иринки. Первый раз я увидел её только-только проснувшейся, и так близко от себя. Как раз накануне она получила письмо из Имана (сейчас Дальнереченск) от своей лучшей подруги Светланы Калининой, с которой они обе по распределению по окончании техникума в Соколе Вологодской области приехали в Приморье, – она работала в Имане, в Вагутоне, на домостроительном комбинате. Светлана писала, что выходит замуж, это известие Иринку почему-то очень расстроило, и она тут же поехала к подруге, благо что здесь совсем рядом. Вот сама эта запись:

«9 февраля 1961 года, четверг: Ира уехала в Иман – Светка написала, что вышла замуж. Илька рассердилась страшно. И даже, как мне кажется, растерялась… Почему? Опять загадки…

А вот какой я увидел её последний раз, когда ранним утром пришёл приглашать на лыжную прогулку:

…В полумраке матово вырисовывались в вырезе её майки припухшие девичьи груди, мягкая овальность плеч, рук. И вся она, ещё только что проснувшаяся, была такой милой, по-детски безмятежной и красивой. Иринушка, если даже судьба разлучит нас, и не мне, а другому придётся целовать тебя, ты навсегда останешься в моей памяти как чистое небесное создание, моей богиней… Что и думать, не знаю. С чем вернёшься?»

Но мои тревоги были напрасны: Иринушка вернулась успокоенной. И сказала, что мы вместе едем на свадьбу её подруги. Пришлось отпрашиваться на работе на пару дней.