Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том III

Собственно, на журналистику я поступил потому, что на ней не было математики. Но уже с первых практических занятий в универе, особенно с предмета ТГД – техники газетного дела, я был полностью поглощен романтикой журналистики. И уже на первом курсе с лёгкой руки, а точнее – телефонного звонка отца я оказался в кабинете заведующего отделом промышленности и транспорта краевой партийной газеты «Красное знамя» Михаила Леонардовича Арбатского, который выписал мне временное удостоверение и дал первое журналистское задание – побывать на Владивостокском заводе зеркальной фурнитуры и сделать репортаж о повышении производительности труда. Когда я купил в киоске свежий номер газеты и на первой полосе увидел подпись «А. Холенко» под хорошенько отредактированным Михаилом Арбатским текстом моего репортажа, то сердце моё чуть не выскочило из груди – было ощущение, что прохожие всего города сейчас вдруг остановятся, покажут на меня пальцем и скажут: «Вот кто написал этот репортаж!».

Кстати, год спустя мой крёстный отец от журналистики Михаил Леонардович Арбатский, когда мы однажды в пятницу вечером по редакционной традиции закрылись на ключ в кабинете и выпивали водку, сказал, что очень удивился, когда я действительно принёс тогда репортаж, а не исчез навсегда, как это не раз случалось со студентами, пришедшими по чьей-либо протекции.

На третьем курсе я был уже штатным сотрудником газеты «Красное знамя», мои «опусы» – как любил говорить отец – регулярно публиковали, и я привык уже спокойно видеть свою фамилию на страницах газеты. Мне было тогда чуть больше 20 лет и нередко на предприятиях, на которых я оказывался для подготовки очередного материала – например, о ремонте ТЭЦ к новому отопительному сезону, взрослые люди из инженерного и управленческого состава удивлялись, услышав мою фамилию, мол, читая статьи в краевой газете, подписанные фамилией Холенко, всегда представляли себе возраст автора гораздо старше моих лет. Мне это льстило, поскольку я относил это к достоинству моих не по годам зрелых и логически выстроенных публикаций. Но это обстоятельство, как я сейчас понимаю, тоже относится к тем случаям, когда параллели пересекаются. Просто многолетние читатели краевой газеты помнили яркие и образные очерки, статьи и корреспонденции именно моего отца, которые публиковались за подписью Холенко ещё задолго до появления моих скромных опытов.

Из отдела промышленности меня вскоре перевели в агропромышленный отдел, которым руководила Елена Степановна Баркова – её я без преувеличения считаю своей крёстной матерью от журналистики. Когда я сдавал ей один из первых своих «сельскохозяйственных» материалов, то пожаловался, что очень трудно он мне дался. Она спокойно ответила: «Ничего, распишешься». И вскоре я действительно расписался – в отличие от предыдущих моих редакторов Елена Степановна совсем не правила мой авторский стиль, а редактировала – при необходимости – лишь сельскохозяйственные нюансы. Иногда, как мне казалось, она задумчиво смотрела на меня с доброй загадочной улыбкой. Почему – я догадался лишь спустя много лет, когда прочел у отца воспоминания о молодой и начинающей журналистке Лене Барковой, которая перед поступлением в университет работала под его началом в газете «Сельский труженик» в селе Яковлевке. Пересекаются параллели, пересекаются. Интересно, что именно в газете «Сельский труженик» была напечатана и моя первая в жизни заметка, изрядно исправленная моим отцом и подписанная «Андрюша Холенко, ученик 2 класса».

Не могу сказать, что отец учил меня писать – он никогда не давал каких-то особых практических советов на этот счет. Он учил меня читать – многие из книг, которые он упоминает в «Письмах из XX века», он давал читать и мне. Когда мы жили в Лесозаводске, и я только пошел в первый класс, он принёс мне толстую книгу Николая Носова о приключениях Незнайки и строго сказал: «Привыкай читать, каждый день – не меньше страницы. Буду проверять». Мне хотелось убежать с друзьями на улицу, но я вынужден был подчиняться отцовскому авторитету и через силу читать в день по странице. Потом – больше. А скоро читать стало так же интересно и естественно, как и с друзьями бегать по подворотням.