"Нотариус из Квакенбурга"

— Я ничего не знаю.

— Скажите, мадемуазель, мог ли его сиятельство покончить с собой?

Девушка с недоумением взглянула на инспектора.

— Да что вы, конечно нет!

— Но ведь граф уже долгое время был тяжёло болен?

— Его сиятельство никогда не высказывал таких мыслей! Нет-нет, я уверена, что это какой-то несчастный случай, — твёрдо заявила гречанка.

— Ну, хорошо, — отступился Вейш. Он подошёл к Таис и, глядя своим пронизывающим взглядом из-под густых бровей прямо ей в лицо, сказал: — Теперь я попрошу вас очень подробно рассказать, как вы провели весь день накануне смерти вашего хозяина.

Таис помолчала, собираясь с мыслями, и неторопливо начала рассказывать:

— Перед завтраком, я, как обычно, зашла к его сиятельству, чтобы узнать: нужна ли я. Он разрешил мне быть свободной до одиннадцати, но попросил, если понадобится, помочь госпоже Патриции искупать Ники. После завтрака мы ходили в химическую лабораторию. Затем я помогала Патриции, а с одиннадцати часов работала у его сиятельства. Ему нужно было ответить на большое количество писем, поэтому мы занимались этим почти до ужина. После ужина я зашла в спальню его сиятельства и приготовила для него лекарство.

— Вы первой покинули столовую?

— Да.

— Где находилась бутылочка с лекарством?

— Бутылочка всегда стояла на полке. Я налила из неё в стакан, поставила стакан на прикроватную тумбочку в спальне, потом поставила бутылочку обратно на полку и вышла.

— В котором часу вы зашли в спальню и как долго там находились?

Таис задумалась.

— Мне кажется, было около семи часов. В спальне я находилась буквально несколько минут. Может быть, пять-десять. Потом пошла к себе. Немного почитала. В девять часов сходила к госпоже Патриции и помогла уложить Ники. Там, кстати, находился и месьер Озрик. Потом я вернулась к себе и примерно в одиннадцать часов легла спать.

Инспектор снова устремил на девушку свой тяжёлый взгляд и задал новый вопрос:

— Не заметили ли вы в этот день что-нибудь странное или необычное?

Таис снова задумалась. Затем нерешительно произнесла:

— Вы знаете, когда в лаборатории месьер Озрик показал нам бутылочку с ядом, у меня мелькнула мысль, что она как две капли воды похожа на бутылочку с обезболивающим средством для его сиятельства. Кажется, я даже спросила, не боится ли Озрик перепутать бутылочки, ведь они так похожи. Эта мысль мелькнула у меня тогда и исчезла, а вот сейчас почему-то я это вспомнила.

— Опишите эти бутылочки, — попросил Вейш.

— Мне показалось, что они одинакового размера. Обе из тёмного стекла и закрываются одинаковыми пробками.

— Как складываются ваши взаимоотношения с обитателями замка? — вдруг сменил направление разговора Вейш.

— Меня здесь приняли хорошо. Все были ко мне очень добры.

— А я слышал, что у вас вышел какой-то конфликт с Озриком Де-Бургом? — перебил Таис инспектор.

Девушка смутилась и покраснела.

— Ну что вы. Это нельзя назвать конфликтом. Просто между нами возникло на первых порах некоторое непонимание. Но всё быстро разъяснилось, и сейчас между нами нет никаких недоразумений.

— Ну, хорошо, вы свободны, мадемуазель. Если вспомните что-нибудь важное, будьте любезны сообщить мне или, если меня не будет в замке, дежурному констеблю. Да, и напоследок, — спохватился Вейш. — Как звали вашего хозяина, того самого, который умер в Квакенбурге?

— Фейдо Бассос, старший компаньон фирмы «Бассос и Георги», — удивлённо посмотрев на инспектора, ответила Таис.

Следующим на допрос был вызван Озрик Де-Бург. Молодой человек вошёл и сел в кресло перед инспектором. Выглядел он собранным и серьёзным. Было ясно, что первоначальная растерянность, вызванная неожиданным ужасным событием, прошла. Озрик спокойно посмотрел на нас своими большими серыми глазами и спросил, обращаясь к полицейскому:

— Что вы хотите знать, месьер инспектор?

— Я хотел бы знать, где граф Бертрам взял яд, каким образом принял его и почему это сделал, — произнёс Вейш с нажимом, сверля молодого человека глазами.

Озрик пожал плечами.

— Я не знаю, каким образом отец принял яд. Что же касается того, откуда этот яд взялся, я уверен, что это цианистый калий из моей лаборатории.

— Так-так, — оживился инспектор, — объясните, пожалуйста, почему вы в этом уверены?

— Потому, что когда стало известно о том, что отец был отравлен цианидом, я тут же бросился в лабораторию и обнаружил, что в моей бутылочке яда стало меньше.

— А кроме этой бутылочки у вас есть ещё ядовитые вещества? — поинтересовался Вейш.

— Да, в этом же шкафу хранится тартрат морфия в таблетках, гидробромид скополамина, также в таблетках, кроме того, есть ещё раствор стрихнина со спиртом и бутылочка настойки дигиталиса, которую мне дал доктор Адам.

Инспектор удивлённо посмотрел на врача. Тот развёл руками:

— Ну, что тут такого? Дигиталис прописывается в малых дозах сердечникам. Вы должны понять, инспектор, что, как домашний врач семьи Де-Бургов, я не могу разглашать врачебной тайны.

— Ладно, доктор, — перебил его Озрик. — Я сам признаюсь инспектору, что у меня бывают проблемы с сердцем. Но к смерти моего отца это не имеет никакого отношения.