Нотнерт (СИ)

— После нападения на Реджину в душе, он чуть душу из Эллы не вытряс. — Эмма грустно усмехнулась, поворачиваясь ко мне лицом и облокачиваясь спиной о подоконник. — Новость о собственном отстранении и тот факт, что это было решением самой Реджиной сильно по нему ударили. Он пронесся по вестибюлю, даже не взглянув на меня. Я побежала за ним, чувствуя, что происходит что-то из разряда вон. Когда он навис над Эллой, я была уверена, что он прибьёт медсестру прямо на стойке регистрации. Еще ни разу я не видела его в таком состоянии, казалось, даже воздух вокруг него искрит. В тот момент он напугал меня больше, чем Хайд за всё моё время, проведенное в «Нотнерте».

Если Хайд приводил в ужас своей необузданностью, Робин был чудовищен в своем спокойствии. Той непробиваемой коркой льда в его глазах можно было заморозить человека изнутри всего за долю секунды. Наверное, именно поэтому Элла, взглянув на него, застыла, будто окоченев.

Я стояла слишком далеко, я не слышала того, что он ей тихо нашептывал, не разрывая зрительного контакта. Это было похоже на какую-то изощренную форму гипноза… он буквально впился в неё глазами и с каждым его словом Элла всё сильнее бледнела, пока у нее не подкосились ноги и она не упала в кресло.

Это выглядело ужасно неправильно, наверное, потому что Локсли, к которому все привыкли, никогда не был настолько холодным. Я наблюдала за тем, как он проводил гипнотерапию с Реджиной, тогда, его голос, словно мёд обволакивал и дарил безмятежность… То, что он делал с Эллой настолько разительно отличалось от того, что он делал со всеми остальными пациентами, что я уже подумывала вмешаться. Но почему-то, будто приросла ногами к полу.

Локсли самозабвенно, с невероятной педантичностью и леденящим душу спокойствием довёл девушку до жуткой истерики. Под его давлением она сдалась и рассказала, что инцидент с душем — прямой приказ Коттона. Никаких конкретных поручений он ей не давал, ей якобы нужно было просто отвести пациентку в душевую, и она понятия не имела, что могло произойти дальше.

Это стало началом конца. Я уверена, что Элла сразу побежала к Хайду за утешением. Сложно было не заметить, что она относилась к нему с гораздо большим пиететом, чем должна была. Сложно было не заметить эти больные чувства по отношению к главврачу. Сложно было не заметить, что они были односторонними, но, видимо, Эллу устраивала та ненормальная привязанность, которая у неё возникла. Устраивала до такой степени, что немногим позже она решилась на убийство, лишь бы её воздушный замок уцелел.

Робин зря себя не сдержал. И, мне кажется, как раз глядя в её удаляющуюся спину, он это осознал. Он обернулся ко мне и тот ужас, который я увидела в его глазах, еще долгое время преследовал меня по ночам. Затем мы потеряли Ливи. Он рассказал мне всё, а я посоветовала перестать лезть на рожон, затаиться и вместо открытого противостояния Коттону, направить все силы на то, чтобы прикрыть эту чёртову лавочку, потому что только так можно было защитить Реджину и других пациентов. Тогда мы не знали, что времени у нас совсем не осталось. Был только один чёртов месяц! Один месяц, за который мы должны были сделать то, что не удавалось осуществить больше полугода!

Робин стал работать на износ, он буквально ночевал в больнице и коллеги стали замечать неладное, а то, что замечали они, мигом становилось известно Хайду. Нужно было что-то предпринять. Я аккуратно закинула Айви идею купить кофе с миндалём, и она меня не подвела. Локсли триггернуло. Мне было жаль друга, но нужно было пожертвовать малым, чтобы добиться большего.

Британец попросил у Хайда отельный кабинет, правда, пришлось раскрыть причину почему именно он терпеть не мог этот чёртов запах. Коттон, видимо, настолько упивался осознанием того, что и у треклятого Локсли есть свои слабости, что даже не заметил, что, отреагировав на его просьбу, сделал тому большую услугу.

Все свои сеансы Робин теперь проводил у себя. Так было комфортнее и ему, и мне. Я отдала пациентов Робину, а сама принялась с удвоенным упорством рыть носом землю на предмет доказательств приступного умысла. Пациенты шли на поправку. Пересмотр терапии давал свои результаты, практически у всех прогресс был налицо. Оставались только Келли Уэст и Реджина Миллс.

Я впервые увидела Вторую на одном из сеансов гипнотерапии. Сказать, что увиденное меня поразило, не сказать ничего. Если я стала терпимее и без предубеждений относиться к самой Реджине, то Вторая одним своим видом вызывала у меня потребность держаться от неё подальше.

— Неужели разница между ними была настолько разительна?