Нова. Да, и Гоморра

— Я видела их вчера, и Слово изменится еще только через восемь часов. Да они бы мне его и не сказали. — Она посмотрела на меня и нахмурилась. — Уж не сомневайтесь.

— Давайте выпьем лимонада, — предложил я. — Выпьем и поговорим о том о сем, как старые друзья. Вы послушаете меня в надежде, что я проговорюсь и тем самым ускорю собственный арест, а я в ваших словах попытаюсь найти лазейку, чтобы избежать ареста. Идет?

Она кивнула:

— Угу.

— Чем вы объясните нашу встречу в том баре?

Глаза у нее — словно льдинки.

— Я же сказала, у нас с вами общая орбита. Ничего удивительного в том, что однажды вечером мы оказались в одном баре.

— Короче говоря, мне далеко не все положено знать. Так?

Мод ответила двусмысленной улыбкой. Я понял, что допытываться не стоит.

Я не возьмусь пересказывать нашу пустую болтовню. Было очень скучно. Сидя за горами взбитых сливок, увенчанных вишнями, и притворяясь, будто разговор нам не в тягость, мы порядком утомили друг друга. Сомневаюсь, что кому-то из нас был прок от той беседы.

В конце концов Мод ушла. Я посидел еще немного в грустных раздумьях о черном обугленном фениксе.

Потом управляющий позвал меня на кухню и спросил насчет контрабандного молока (в «Глетчере» подают не привозное, а приготовленное здесь же мороженое), о поставке которого я договорился, будучи в последний раз на Земле (оказывается, за эти десять лет прогресс почти не коснулся молочных ферм — старого болтливого вермонтца по-прежнему до обидного легко обвести вокруг пальца), и в сиянии ламп дневного света среди большущих пластиковых резервуаров, пока я старался разложить по полочкам услышанное от Мод, он высказался насчет Гения криминальной эстетики. От его трепа мне стало совсем тошно.

К вечеру собрался народ, заиграла электронная музыка, засверкали хрустальные стены, и в зале, несмотря ни на что (при перевозке потерялся — или был украден, но не мог же я высказать такую догадку — ящик с театральными костюмами), должно было вот-вот начаться представление среди публики, наше последнее новшество. Бродя в тоске между столиками, я собственноручно поймал с поличным маленькую патлатую грязнулю, совершенно обалдевшую от морфадина. Она пыталась стащить у посетителя бумажник, прячась за спинкой стула. Я схватил ее за руку и увлек к выходу — деликатно, грациозно, — а она лишь таращилась на меня расширенными зрачками и моргала. Вытолкав ее за дверь, я, разумеется, ничего не сказал посетителю.

Актеры, решив: черт с ними, с костюмами, вышли в зал au naturel[45], и все балдели, как в старые добрые времена, а мне хотелось удавиться. Я вышел за дверь. Сидя на широких ступенях, рычал, когда приходилось отодвигаться, чтобы пропустить входящих или выходящих. Последний, на кого я зарычал (семьдесят пятый по счету), остановился рядом со мной и прогудел:

— Я знал, что найду вас, если буду искать надлежащим образом.

Я посмотрел на ладонь, что похлопывала меня по плечу, поднял взгляд по руке к черной манишке, к бритой наголо голове с мясистым ухмыляющимся лицом.

— Арти? Откуда вас черти принесли?

А он знай похлопывает и смеется с непрошибаемой Innerlichkeit[46].

— Дружище, знаете, где я раздобыл ваш снимок? Не поверите — в здешнем Департаменте Специальных служб, за взятку. Снова молниеносное перевоплощение? Ловко, очень ловко. — Ястреб уселся рядом и положил руку — косточки в рыхлом тесте, пронизанном жилами, — мне на колено. — И теперь у вас чудесное заведение. Мне нравится, честное слово. Хотя не настолько, чтобы предложить за него хорошую цену. Вы растете на глазах — придет время, и я буду хвастаться тем, что помог вам взобраться на первую ступеньку нашей лестницы. — Он убрал кисть с моего колена и сплел ее с другой. — Если всерьез собираетесь играть по-крупному, намотайте на ус: надо хотя бы одной ножкой прочно опираться на закон. Главное — стать необходимым для нужных людей. Добившись этого, способный жулик приобретет ключи ко всем сокровищницам Солнечной системы. Впрочем, боюсь, я не открыл вам ничего нового.

— Арти, не кажется ли вам, что если нас здесь увидят…

Он пренебрежительно помахал ладонью:

— Никто не сможет нас сфотографировать. Тут кругом мои люди. Я не появляюсь на публике без охраны. Слышал, вы тоже обзаводитесь охраной?

Это соответствовало действительности.

— Здравая мысль. Очень здравая. Вообще, мне нравится, как вы держитесь.

— Спасибо, Арти. Знаете, что-то здесь не жарко.

Я вышел глотнуть свежего воздуха и сразу — обратно.

Он снова помахал рукой:

— Не волнуйтесь, я не собираюсь рассиживаться. Вы правы, не нужно, чтобы нас видели вместе. Я просто мимо проходил и решил вас навестить.

Он встал и двинулся вниз по ступенькам.

— Арти!

Он оглянулся.

— Рано или поздно вы пожелаете приобрести мою долю в «Глетчере» и вернетесь. Вам кажется, что я слишком быстро расту. А я не подчинюсь, так как буду считать, что вполне способен с вами справиться. Мы станем врагами. Я попытаюсь убить вас. Вы — меня.

Впервые на лице Арти — замешательство. Затем — снисходительная улыбка.