Нова. Да, и Гоморра

— …и если в Омегахелме у меня размещены банки информации, — продолжила Вондра, — архивы и компьютерные сети, твой дом украсят произведения искусства… лучшие из тех, что способен предложить твой мир. Ты выберешь с десяток художников из тех, кого узнала, когда путешествовала по моим заданиям, и я прослежу, чтобы тебе доставили достойные коллекции их лучших работ, которые искусствоведы будут изучать годами. Дом будет размером с Омегахелм, но устроен целиком по твоему вкусу лучшими моими архитекторами. Новейшие технологии, разумеется, на основе местных разработок. И естественно, я позабочусь об экологической безопасности места, где ты собираешься… — Она не успела нахмуриться, мириады мышечных сокращений, образующих гримасу, застыли. В стазисе чувства, которые отражались на ее лице, отличались до неузнаваемости.

— Лучшее, что есть в Омегахелме, — Гильда говорила беспечно, но осторожно, — это то, что до него восемьсот километров. — Оно говорила все тише и всматривалась в лицо Вондры все пристальнее. — Здесь, с тобой, я рада… свободе от него.

Гильда поднесла руку к груди. На тонкой цепочке с шеи свисал дюймовой длины золотой слиток, и каждую нить в проволочном пучке на его конце украшал драгоценный камень. До сих пор амулет был в тени. Алый свет озарил одну из черных рук Гильды, сияние Претании IV посеребрило другую. Гильда сжала амулет в кулаке.

— Он был на мне, когда мы впервые встретились, Вондра, — сказала Гильда.

— И тогда я посмеялась над тобой, — сказала Вондрамах, но ни следа смеха не было в ее ровном, бесстрастном голосе. — И ты сняла его на пять, почти на шесть лет.

— Но ты приняла мою отставку. Я тебе больше не служу. И я решила, что могу снова надеть мой талисман. — Гильда пожала плечами. — Я думала, ты опять надо мной посмеешься.

— Я ценю постоянство, но мне не всегда удается его сохранять. — Вондрамах погладила свой локоть левой, унизанной кольцами рукой. — Как и тебе — быть тактичной.

— Такт — это честность и участие, — сказала Гильда. — Ты обладаешь властью, я честна. Я думала об этом и решила, что будет нечестно не надеть мой тали сегодня.

— Тебе нравится думать, будто честность своего рода власть? Многие люди, не обладающие ни властью, ни тактом, так считают. Так вот, это не соответствует истине. Вернее, я больше не могу об этом судить. Настоящая власть — та, которой я обладаю и о которой знаю не понаслышке, — устанавливает новые горизонты. Придает вещам странную перспективу. Когда-то давно, когда я была очень, очень молода, я думала, что приятно иметь много денег. Лет двадцать лет назад я осознала — во время ежегодного совещания с моими финансовыми советниками в разных мирах, — что в сорок я проводила такие встречи еженедельно. Когда моего внимания потребовали иные, более важные материи и от обладания двумя мирами я перешла к полному контролю над тремя, встречи стали ежемесячными. К тому времени, как я стала полноправной владелицей девяти миров, они проводились ежегодно. Та часть моей власти, которая измеряется деньгами, так ничтожно мала в сравнении с остальным, что я не могу позволить ей отнимать мое время. Теперь совещания можно отменить, они всего лишь формальность, больше необходимая моим советникам, чем мне.

— Ты упразднила деньги как средство обращения в некоторых из твоих миров, — заметила Гильда. — Думаю, когда у тебя достаточно денег в других мирах, они перестают тебя волновать.

— И упразднение денег идет этим мирам на пользу, — сказала Вондра. — Однако я оказалась не в силах упразднить… — (Толстый, унизанный кольцами палец ткнул в амулет между грудей Гильды.) — Ни для одного из миров, ни для моей подруги и самой доверенной из сотрудниц.

— Это всего лишь символ, Вондра, — промолвила Гильда устало — сколько можно твердить об одном и том же тому, кто не желает слушать? — Как говорится, символ, значение которого меняется от места к месту, от мира к миру, от личности к личности. В моем мире, в той крошечной его части, где я хочу жить, он означает дом, будущее, детей, которых я хочу вырастить, общество, которым надеюсь их окружить, отношения и связи, в которые они меня вовлекут. Питающий источник, который забьет посреди песков вельмианских пустынь, — ведь я намерена поселиться на юге. В последний раз, когда я была в северных секторах, я стала свидетельницей неприятных инцидентов между колонизаторами-людьми и местной расой…

— Символ, значение которого меняется от мира к миру, от личности к личности? — Вондра покачала головой. — Где твое хваленое постоянство? И ты спрашиваешь, почему некто столь могущественный, как я, не желает с этим мириться? — Она перехватила запястье Гильды, отводя ее ладонь от талисмана. Потревоженные самоцветы и металлические нити закачались между грудей. Пальцы Вондры на бедре, лишенные колец, сжались в кулак.

Драгоценные камни на черной коже сияли, словно пролитое вино. Последний косой луч скользнул по воде, скалы заалели. Амулет окрасился в цвет крови.