Читаем Нова. Да, и Гоморра полностью

— Мыш выпростал большой палец, нервно сжал руку в кулак, рявкнул: «Да блин!» — и отвернулся, разозлившись. Есть три типа действий: намеренные, привычные и беспричинные. Персонажа, чтобы он стал непосредствен и постижим, следует представлять всеми тремя. — Кейтин глянул в переднюю часть вагона.

Капитан смотрел сквозь обтекавшую крышу волнистую панель. Желтые глаза проницали Ее чахоточный свет, пульсировавший огневыми точками в тлеющих углях небес. Свет столь слабый, что капитан даже не щурился.

— Я сбит с толку, — признался Кейтин разукрашенной коробке, — несмотря на вышесказанное. Зерцало моего восприятия совершает поворот, и то, что сперва казалось беспричинным, я вижу достаточно часто и вынужден заключить: речь о привычке. То, что я счел привычным, теперь видится частью великого замысла. А то, что я изначально принимал за намерение, взрывается беспричинностью. Зерцало повертывается вновь, и персонаж, в котором я видел одержимость намерением, разоблачает это намерение как жалкую привычку; его привычки беспричинно нецелесообразны; и те действия, что я трактовал как беспричинные, являют вдруг самую демоническую цель.

Желтые глаза отстали от усталой звезды. Лицо Лорка прорвало вкруг шрама из-за не увиденной Кейтином Мышовой шалости.

Ярость, задумался Кейтин. Ярость. Да он смеется. Но как прикажете различать ярость и смех на таком-то лице?

Однако другие тоже смеялись.

Мы различаем — все-таки, как-то, невесть как.


— Что это за дым? — спросил Мыш, обходя курящуюся решетку на мостовой.

— Канализационная просто, думаю, решетка, — сказал Лео.

Рыбак глядел, как туман овивает столб — опору сияющего индуктолюминесцентного фонаря. У земли пар раздувался и проседал. Под светом — танцевал и рябил.

— Таафит в конце улицы, — сказал Лорк.

Они взошли на холм, миновав еще с полдесятка решеток, дымивших сквозь бессрочный вечер.

— Я так думаю, Злато прямо…

— …прямо под мостовой?

Лорк кивнул близнецам.

— Что это за место — Таафит? — спросил Мыш.

— Это место, где мне будет хорошо. — По лицу капитана скользнул намек на страдание. — И где ты не будешь меня доставать. — Лорк изготовился к подзатыльнику, но Мыш нырнул под руку. — Пришли.

Двенадцатифутовые ворота с глыбами витражей в кованом железе разошлись, едва Лорк приложил ладонь к панели.

— Они меня помнят.

— Таафит не ваш? — спросил Кейтин.

— Моего одноклассника и старинного друга, Йоргоса Сэцуми, владельца «Горнодобычи Плеяд». Лет десять назад я тут бывал частенько. Тогда замо́к и настроили на мою руку. Я сделал то же для Йорги в своих домах. Мы с ним редко видимся, но раньше были очень близки.

Они вошли в сад Таафита.

Здешние растения не предназначались для любования на ярком свету. Цветы — багряные, бордовые, лиловые: оттенки вечера. Слюдяные чешуйки паучьей тильды искрятся над безлистными ветвями. Много низких кустарников, но вся флора повыше — стройная и редкая, чтобы отбрасывать как можно меньше тени.

Фасад самого Таафита — волнистое стекло. На длинном участке стен нет вообще — дом и сад сливаются. Нечто вроде тропки вело к условной лестнице, вырезанной в камне под, вероятно, парадной дверью.

Когда Лорк приложил руку к дверной панели, дом насквозь замигал огнями: свет мерцал в верхних окнах и дальних концах коридоров, отражался из-за угла, лился через проницаемую стену, змеился фиолетовыми ручейками и блистал пронизанным тьмой янтарем. Даже под гостями: прозрачные сегменты пола являли огни в комнатах на много этажей вниз.

— Прошу.

Они пошли вслед за капитаном по бежевому ковровому покрытию. Кейтин ускорил шаг, завидев полку с бронзовыми статуэтками.

— Бенин? — спросил он капитана.

— Кажется. Йоргос без ума от Нигерии тринадцатого века.

Когда Кейтин обернулся к другой стене, его глаза расширились.

— Ну это точно не оригиналы. — Затем сузились. — Подделки ван Мегерена?

— Нет. Боюсь, всего лишь старые добрые копии.

Кейтин хихикнул:

— У меня все не идут из головы «Под Сириусом» Дехэй.

Они зашагали дальше по коридору.

— По-моему, тут у нас бар. — Лорк свернул в проем.

Огнями озарилась только нижняя половина — из-за того, что находилось за сорока футами стекла напротив.

Желтые лампы заиграли на молочно-голубой глади песчаного пруда, наполняемого сыпучими струйками из каменной стены. Уже въезжали на поворотном круге закуски. Бледные статуэтки на плавучих полках. В холле — бенинская бронза; здесь — кикладский мрамор, лучащийся, без особых примет.

Снаружи — Злато.

Среди растрескавшихся утесов лава пылала как день.

Каменная река текла рядом, покачивая тени утесов меж деревянных стропил потолка.

Мыш шагнул вперед и что-то беззвучно сказал.

Тййи и Себастьян прищурились:

— Ну вот это…

— …зрелище что надо!

Мыш обежал песчаный пруд, прильнул к стеклу, притенил глаза руками. Ухмыльнулся через плечо:

— Будто в Пекле на Тритоне!

Тварь на плече Себастьяна сиганула, забившись, на пол и шмыгнула за хозяина, когда что-то в Злате взорвалось. Опадая, пламя бросило горсть света в их лица.

— Которое варево другого мира желаете отведать первым? — спросил Лорк близнецов, исследуя бутылки на круге.

— Вот это красное…

— …зеленое вроде ничего…

Перейти на страницу:

Все книги серии Звезды мировой фантастики

Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна
Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна

Сэмюел Дилэни – ярчайшая звезда фантастики XX века, один из символов американской «новой волны», наряду с Урсулой Ле Гуин и Роджером Желязны, и один из ее тончайших стилистов, лауреат обильного урожая главных жанровых премий: четыре «Небьюлы» и «Хьюго» – и все это, когда ему еще и не исполнилось 27 лет. Данный сборник представляет в новом переводе четыре произведения его классического периода, в том числе заслуженно легендарные романы «Вавилон-17» и «Пересечение Эйнштейна». Герои Дилэни обычно находятся в поиске – собственного «я», смысла существования, единого языка общения, символа веры или творческого вдохновения. Здесь в разгар затяжной космической войны известная всей Вселенной поэтесса пытается расшифровать язык инопланетных диверсантов, предполагающий радикально иное мышление, а другие пришельцы, заняв опустевшую по неизвестным причинам Землю, примеряют на себя не только людское обличье, но и весь корпус человеческих мифов…«Дилэни – не просто один из лучших фантастов современности, но и выдающийся литератор вообще говоря, изобретатель собственного неповторимого стиля» (Умберто Эко).

Сэмюэл Р. Дилэни , Сэмюэл Рэй Дилэни

Фантастика / Боевики / Детективы
Нова. Да, и Гоморра
Нова. Да, и Гоморра

Сэмюел Дилэни — ярчайшая звезда фантастики XX века, один из символов американской «новой волны» наряду с Урсулой Ле Гуин и Роджером Желязны и один из ее тончайших стилистов, лауреат обильного урожая главных жанровых премий: четыре «Небьюлы» и «Хьюго» — и все это, когда ему еще и не исполнилось 27 лет. Данная книга содержит самый яркий роман его классического периода — «Нова», заложивший один из кирпичиков того, что через полтора десятилетия стало киберпанком, а также практически полное собрание короткой формы мастера — самую позднюю, расширенную версию авторского сборника «Да, и Гоморра»; роман представлен в новом переводе, многие рассказы и повести публикуются по-русски впервые, остальные — в новой редакции. Вместе с Лорком фон Рэем и киберштырями «Птицы Рух» вы нырнете в сердце коллапсирующей звезды, на Звездной Станции у края галактики проводите в бесконечную ночь золотых детей, и, обзаведясь жабрами и перепонками, погрузитесь в океанские глубины, и ощутите время как спираль из полудрагоценных камней…«Дилэни — не просто один из лучших фантастов современности, но и выдающийся литератор вообще говоря, изобретатель собственного неповторимого стиля» (Умберто Эко).

Сэмюэл Рэй Дилэни

Научная Фантастика

Похожие книги

Карта времени
Карта времени

Роман испанского писателя Феликса Пальмы «Карта времени» можно назвать историческим, приключенческим или научно-фантастическим — и любое из этих определений будет верным. Действие происходит в Лондоне конца XIX века, в эпоху, когда важнейшие научные открытия заставляют людей поверить, что они способны достичь невозможного — скажем, путешествовать во времени. Кто-то желал посетить будущее, а кто-то, наоборот, — побывать в прошлом, и не только побывать, но и изменить его. Но можно ли изменить прошлое? Можно ли переписать Историю? Над этими вопросами приходится задуматься писателю Г.-Дж. Уэллсу, когда он попадает в совершенно невероятную ситуацию, достойную сюжетов его собственных фантастических сочинений.Роман «Карта времени», удостоенный в Испании премии «Атенео де Севилья», уже вышел в США, Англии, Японии, Франции, Австралии, Норвегии, Италии и других странах. В Германии по итогам читательского голосования он занял второе место в списке лучших книг 2010 года.

Феликс Х. Пальма

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика