Новая агломерация

…И к моему изумлению, в Италии я оказался ближайшей же ночью. Мне почему-то сохранили память об этом, в отличие от прошлых моих перелётов и встреч. Наверное, это входило в их планы, хотя неприятно сознавать, как легко сокровенные желания и мысли могут быть прочитаны и затем столь быстро исполнены. Недовольство и злость владели мной до той самой минуты, когда далеко за полночь, проходя по виа Данте, не увидел я вдалеке беломраморную громаду собора, светящуюся во тьме уснувшего города. И я пошёл туда, боясь потерять нить, соединяющую меня с этим чудом, не зная ещё о настоящих чудесах и откровениях, которые ожидали меня впереди. То, что это был сон не подлежало сомнению — представить себе итальянские улицы безлюдными, пусть даже глубокой ночью, совершенно невозможно. Ни одного человека, даже полиции не было на площади перед собором. Какая-то дымка скрывала здания вокруг, их темные силуэты, так похожие на театральные декорации, сливались с небесами и было никак не понять, где заканчивается одно и начинается другое. Наверное, это смотрелось неплохо — одинокая человеческая фигурка, крошечная, словно точка, пересекает огромную тёмную площадь и, наконец, замирает перед светлой громадой великолепного здания. Что-то похожее я уже испытал однажды, когда вели меня по пустой сцене и я чувствовал всю бесконечность чёрного и пустого зрительного зала. Тогда это было наяву, сейчас же передо мной было видение, данное обычному человеку, скорее всего, с какой-то целью, но, возможно, и просто так — в знак благодарности или поддержки. Все происходило как-то странно, пространство ощущалось — вот оно! а времени не существовало вовсе. Это тоже верный признак сна; кстати, наверное и в райских кущах время стоит на месте. Не могу сказать, что вокруг царила абсолютная тишина, нет, было просто тихо. Куда же мне теперь идти? Должно же что-нибудь произойти, иначе зачем я здесь? Что-то, после чего я стану другим, и больше никогда прежним. Ожидание это было и мучительным и прекрасным, а расставание с прошлым — необходимым и жутким, немного напоминающим смерть. Предстояло принять нечто простое, но очень важное, о чём не догадывался раньше и, тем самым, перейти черту после которой уже нет возврата. Я вдруг поймал себя на том, что меня бьет дрожь и дышится как-то через раз; если бы пришлось говорить, то вряд ли бы это получилось. И вдруг я услышал звук. Слабый, протяжный и чистый звук ниоткуда. И сразу нас стало трое — безлюдный огромный храм, маленький я и эта одинокая нота, печальная и великая. Двери собора были тяжелы и почему-то приоткрыты; всего несколько неуверенных шагов и, вот, я уже несу в себе новое переживание. Темноты не было, откуда же этот слабый свет? Не из ближайшей ли капеллы?.. Какое странное свойство у здешних соборов — их внутреннее пространство стремится в бесконечность, в то время как наши храмы устремлены в небеса. Интересная, но лишняя сейчас мысль… Дальше, дальше… Вот и узкая винтовая лестница, здесь наощупь. Холодные мраморные стены… Звук скрипки (это была скрипка) уже наполнял всё вокруг; я стремился к нему, как я теперь уже знал, всю жизнь, и осталось совсем чуть-чуть…И что же я услышал в этом звуке, в этом смехе, в этих рыданиях, в этом рассказе обо мне самом — человеке, который сейчас незаметной тенью прячется среди мраморных статуй, шпилей и арок? Многое. И то, что я узнал связалось в единое целое: о неудачах, бремени и ранах… О надежде, любви и свободе… Верующие называют это несением креста. Атеисты и сомневающиеся говорят: "не везёт". А что же я? Не повезло с крестом? Звучит чудовищно. Неужели так? Ах, Ирина Сергеевна, что же Вы делаете с моим усталым, изверившимся сердцем? Сквозь просвет в облаках снова показалась луна, мрамор собора стал голубым и я хорошо вижу Ваш тёмный силуэт вдалеке от себя под стометровым шпилем, на котором сияет золотом и парит между землёй и небом статуя Мадонны. Звуки Вашей скрипки рождают и уверенность и сомнения, и вечная Дева приглашает за собой лететь, но только не хочу я за облака — всё говорит, что здесь, внизу моё счастливое место. Стоп! — ну вот и прозвучало давно забытое слово. Быть такого не может! Что-то происходит со мной прямо сейчас среди этой синевы, теней облаков, скользящих по крыше и кружащейся вдалеке женской фигуры, проникающей своим волшебным смычком сразу и в настоящее и в будущее.

Похоже, сеанс экзорцизма должен выглядеть именно так, потому что все яснее и ясней проступают контуры правды о том, что более всего меня сейчас интересует — о музыке в моей жизни и о моей сути. Такие впечатления с ног собьют кого угодно, я почувствовал, что совершенно обессилел… И почти сразу меня услышали и помогли, и сохранили мой разум в целости. Опять это сверхбыстрое и неприятное действо…, впрочем, это уже не важно…