Новая эпоха

— Выйду я ў поле, выйду на луг. Запляту я нітку, моцную, тоўстую. Упляту слёзы, смерць і гора. Дадам радасць, каханне і шчасце. Хай мая нітка дабро захоўвае, хай мая нітка зло душыць. Салома для мёртвых, зерне для жывых[1].

Как обычно, где-то на двадцатом повторении один из конденсаторов истощился, сердце мягко пропустило удар, и приятная волна тепла разлилась по телу. Ведьма почувствовала, что слова уже не нужны, «подключилась» к другому хранилищу Силы и, мирно улыбаясь, молча продолжила работу.

Славка периодически недовольно морщился — татуировка не просто ныла, а горела — Марина явно наколдовывала что-то очень мощное.

Спустя полчаса длинная коса из колосьев, наконец, была готова. Ведьма замкнула её в кольцо, что-то прошептала, крутнулась вокруг себя, трижды сплюнула через плечо и подбросила получившийся круг. Он взлетел, расправился, вспыхнул изумрудным светом и завис метрах в трёх от земли.

— Готово, — довольно сказала Марина, — под круг не вставайте, не нарушайте периметр.

Где-то за рекой послышались раскаты грома.

* * *

Чума появилась тогда, когда «охотники» вымокли до нитки. Магически защититься от дождя они не пытались, чтобы не нервировать нежить отголосками заклинаний. В кромешной тьме, периодически разрываемой вспышками молний, ту, что ещё неделю назад была Маргаритой, чуть не проморгали. Хорошо хоть, собака в освещении не нуждалась — в какой-то момент она вскочила и зарычала.

У боевого мага были свои козыри — некоторые заклятия он мог творить мгновенно. Поэтому, едва собака дала понять, что к их тесной компании кто-то присоединился, вскочил и за доли секунды сотворил сияющий шар, света от которого хватило на пару десятков метров вокруг.

По закону подлости, Чума возникла почти под пшеничным венком. Почти. Сместись она левее хотя бы сантиметров на тридцать, бой пошёл бы совсем по-другому. Собственно, вместо боя была бы банальная казнь. А так пришлось попотеть.

Нежить, почуяв осину у Коваля, зашипела и попыталась распластаться по земле чёрным дымом. Но Хромушка, разрушив последний конденсатор, шарахнула статическим заклятием — оно «закрепляло» представителей Семейства Инфекции в одной ипостаси, правда, временно. Чума сверкнула лиловыми глазами и попыталась сбежать по-человечески — быстро перебирая ногами. Чародеи, собака и Вячеслав помчались за ней.

Марина потянулась к ближайшим живым существам — кротам, и слепые копатели стали взрывать землю буграми. Нежить спотыкалась, испуганно завывая, и всё равно бежала, удаляясь от «венка». Шевченко швырялся огненными шарами, но они под потоками дождя слишком быстро таяли, не долетая до твари. Источник света парил чуть позади, создавая хаотичные длинные тени.

Герда вырвалась вперёд. В какой-то момент она, рыкнув, ухватила нежить за лодыжку, но существо извернулось и махнуло рукой. Собака с визгом отлетела в сторону и рухнула в колосья.

— Сволочь! — Вконец разозлилась приреченская ведьма. Герда для неё была больше, чем питомица, и Марина очень болезненно реагировала, когда собаку обижали. Пшеница перед Марго взметнулась ввысь, на глазах превращаясь в подобие деревьев.

Но колдовство пропало втуне — не добежав до стены из толстенной соломы, Чума повернула и поскакала к реке. После смерти Марушкина словно бы помолодела, тело избавилось от проблем, которые привнесло постоянное употребление спиртного, и по изяществу, длинным ногам и тонкой талии было видно, в кого же такой красивой уродилась Ирина. Чума бежала, грациозно вскидывая ноги, и жутко выла от страха. Чародеи стали сильно отставать.

— Соня, она прозра́чнеет! — крикнул Игнат, и девушка, не думая о последствиях, зачерпнула Силу из себя, вновь делая нежить материальной.

Дальше Хромушка бежать уже не смогла — увечная нога взвыла дикой болью, а в голове словно взорвалась граната. Кровь из носа, смешиваясь с дождём, текла по губам, подбородку и одежде. Абсолютно без сил целительница, сминая пшеницу, упала на мокрую, жирную землю.

Шевченко сменил тактику — едва в небе полыхнуло, притянул молнию к себе и перенаправил в нежить. Чёрные волосы ведьмака встали дыбом и задымились.

Марго молнию между лопаток даже не почувствовала — электричество действовало не на всех нечистиков.

Коваль бежал ровно и спокойно, чуть позади остальных. Когда понял, что колдуны не справляются, остановился, достал из-за спины арбалет, упёр его в живот, взвёл тетиву, умостил болт в направляющую, прицелился и выстрелил.

И промахнулся. Чума в очередной раз сменила направление, и короткая стрела пронеслась в паре сантиметров от её головы.

Вячеслав не стал суетиться и вновь аккуратно зарядил оружие.

— К реке, к реке бежит, скотина! — орал Шевченко, растеряв свою обычную невозмутимость. Его раздражало то, что вся его боевая магия оказалась бессильна перед провинциальной нечистой силой. Конечно, тут ещё и дождь свою роль сыграл, но Игнату от этого было не легче. — Марин, давай, жахни чем-нибудь!

Мимо щеки ведьмака просвистела стрела, и нежить, взмахнув руками, рухнула у самой кромки воды.

— Прошу, господа колдуны. Кушайте с маслом, — крикнул Слава и картинно поклонился.