Новая эпоха. Аур

Поднявшийся на занятый чернокнижником холм маг в обычно белоснежной, но сейчас заляпанной грязью мантии набросился на брата, словно порвавшая цепь сторожевая собака.

— Что — зачем?

Аур обернулся с искренним недоумением на лице.

— Ты убил их! Продал демонам души сотен беззащитных людей! Зачем, Аур?!

— Я не понимаю тебя, брат. Наша армия победила, не пролив ни единой капли крови. Да, ради этого пришлось пожертвовать тысячей душ, но они принадлежали врагам. Тем, кто снабжал армию имперцев, когда они вырезали наши пограничные сёла. Я просто свершил правосудие, попутно подарив нам победу.

Спокойный, менторский тон, с которым Аур обращался к брату, вывел последнего из себя. Как истинно светлый маг, как последователь бога солнца, он не мог закрывать глаза на темномагические ритуалы, требующие душ. Если бы он знал этим утром, за каким сырьем Аур отправился в осаждённый город, то ни за что не дал бы своего согласия. Но ритуал свершился, и теперь демоны прямо сейчас выполняют контракт, убивая людей… Врагов, но всё-таки людей.

— Тебе приказано сдаться, Аур. Тебя… тебя казнят за твои деяния.

— Меня? Принёсшего нашей родине победу?

Аур не мог поверить, что его брат вот так просто сообщает эту новость.

— Магам запрещено даже изучать души! А ты принёс их в жертву, скормил демонам! Ты сам уподобился демону! Отдай посох, Аур, и отправься на суд господа добровольно!

Неверие и шок в глазах чернокнижника медленно сменялся хладнокровной злобой. С каждой секундой он всё чётче понимал, что был предан родным братом, направившим на него церковный жезл.

Всю жизнь, сколько Аур себя помнил, ему вменяли, что тёмная магия хоть и сильна, но опасна. Что есть области, которых господь запрещает касаться. «Но если они запретны, то зачем он вообще дал людям такую возможность? Не ложь ли это тех, кто боится великой силы?» — так он думал тогда. И с годами, изучая разрешённые тёмные заклинания и ритуалы, его уверенность в неприемлемости ограничений крепла, а вера в того творца, которому поклонялась церковь, становилась слабее. Не могло столь лицемерное существо создать человека и весь окружающий мир. Просто не могло.

Неясно, в какой момент Аур перешёл черту: после первого запретного ритуала, проведённого в тайне, или в момент, когда он решился его провести. Но с тех пор он скрывал свою истинную силу и знания, решившись продемонстрировать их лишь после того, как сам главнокомандующий дал добро на любые действия, способные перевернуть ход войны. Он пообещал закрыть глаза на запретный ритуал — и закрыл. Обо всех остальных же в их договоре не было и слова…

— Мне жаль, брат. — Аур вытянул посох перед собой — и ударил им о каменистую почву. В ту же секунду из-под земли вырвались кости, опутавшие светлого мага и сломавшие ему кисть, в которой тот удерживал упавший на землю жезл. — Я верил, я надеялся на то, что люди не настолько глупы. Что хотя бы тебе я могу верить. Твоё положение преемника главы церкви могло позволить нам изменить этот мир к лучшему, стереть все глупые законы, искоренить веру в лживого и лицемерного бога. Но я ошибался…

— Это святотатство, Аур. То, что ты говоришь…

— Я ненавижу того, кого вы считаете творцом. Этот ничтожный кусок грязи всесилен? Что ж, пусть тогда покарает меня! — Аур раскинул руки в стороны, но его посох остался стоять на земле. — Где же он? Может, он считает, что в этом нет смысла? Что я не представляю для него угрозы?

Боль в глазах брата Аура сменилась ужасом, когда армия демонов и нежити развернулась, устремившись прямо к войскам королевств.

— Аур! Нет! Ты не можешь! Это предательство!

— Вовремя предать — значит предвидеть. Я не смог предвидеть того, что от меня отвернётся даже родной брат, но отомстить… Показать и доказать, чем является твой никчёмный божок на самом деле, я могу. Смотри и наслаждайся, брат. Моя армия не тронет тебя, а через сутки ты вновь сможешь пользоваться магией. Меня же… Если тебе повезёт, то меня ты больше не увидишь.

— Аур! Стой! Нет! Прошу…!

Но крики и мольбы отчаянно вырывающегося из пут брата Ауром были проигнорированы. Он, не обращая внимания на текущие по щекам слёзы, — последние в этой жизни, — уходил всё дальше и дальше, будучи преисполненным отвращения.

На людей, на мир, на брата, на самого себя.

***

Всего секунда понадобилась воспоминаниям, чтобы пронестись перед глазами и освежить покрывшуюся непроницаемой серой коркой память. Аур не любил этого отрезка своей жизни. Не ненавидел, не жаждал изменить — просто не желал об этом помнить. Не в его силах изменить эгоистичную природу людей, смотрящих на всё вокруг под каким-то своим углом. Ведь перед тем, как изменить кого-то другого, нужно изменить себя, а это чернокнижник уже давно считал невозможным. Слишком многое он пережил, чтобы сформировать своё видение мира. Отказаться от этого опыта значит предать своё прошлое, чего ни один человек в здравом уме делать не захочет…