Новая фантастика 2021. Антология № 5

– Яцек? – спросила женщина дрожащим голосом. Муж не отозвался. – Миклош? – неверяще проговорила Ирена. – Немедленно закрой дверь! Я голая!

– Шлюха, – услышала она высокий скрипучий голос. – Грязная потаскуха…

– К-кто здесь? – спросила Ирена, сжимаясь.

Клубы пара начали уходить в проём двери, и Ирена увидела свою мать, обезображенную трупными пятнами, в погребальной одежде. Белое припудренное лицо, а вместо глаз – щёлочки.

– Ты… ты умерла! – срываясь на высокие ноты, вскрикнула Ирена.

У кадавра были сломаны пальцы. Увидев это, Ирена почувствовала сильную дурноту.

«Это всё пар, – уговаривала она себя. – Слишком жарко. Мне это кажется, мне это…»

Додумать Ирена не успела, покойница бросилась к ней. Ирена отпрянула, схватилась за шторку и обломила хлипкую трубу, на которой та висела. Пластиковое покрывало накрыло испуганную женщину. Словно неповоротливый тюлень, Ирена скользила в маленькой ванне, пытаясь из неё выбраться. Задев пластиковую полку, она обрушила на себя баночки с гелями и кремами. В волосы вцепились руки и потянули Ирену на дно. Женщина закричала, вода залила ей рот и горло. В последней попытке глотнуть воздуха Ирена вытолкнула себя из воды, но сверху на неё опустилось тяжёлое тело. Уродливый труп сдавил глотку Ирены и с силой прижал ко дну. Женщина глубоко вдохнула, грудь обожгло. В лёгкие попала вода.

Ирена барахталась, слепо пытаясь скинуть с себя труп матери, но Гертруда была сильнее. Сквозь воду Ирена видела её расплывающуюся перекошенную рожу. Сначала женщина била руками и ногами по воде, потом её тело расслабилось и покорно опустилось на дно. А спустя несколько часов всплыло, словно большой надутый шар. Вода переливалась через бортик. Ванную затопило.

3

Миклош провёл на улице почти весь день. Домой идти не хотелось, там была Ирена. Звук её голоса пугал. Прошлой ночью Миклош намочил штаны, когда Ирена с палкой матери вошла в его комнату. Он чуть не обжёг ей лицо свечой. Ирена надавала Миклошу по шее, а потом отругала за то, что он не спал в своей постели. После этого Миклош пролежал всю ночь, не сомкнув глаз, и теперь боялся смотреть на тётку, в её лице появилось нечто отталкивающее. А ещё она взяла себе палку матери и шкатулку с украшениями. Это мальчику показалось и вовсе зловещим.

Утром Миклош слышал, как тётя и дядя обсуждали его психическое здоровье.

– Это ненормально, спать под кроватью, – шипела Ирена. – Он всегда был странным, а теперь ещё и это. Весь в своего покойного папашу. Тот вечно боялся чего-то.

– Возможно, на него так повлияла смерть Гертруды, – предположил Яцек.

– Они не были близки. Моя мать была той ещё сукой. Миклошу доставалось от неё.

– Будь с ним помягче.

– Вот ещё! Чтобы он стал таким же ничтожеством, как его отец? И к чему это привело? Повесился, – жёстко сказала Ирена. – Даже отпеть не смогли. Повезло ещё, что похоронить разрешили на кладбище, могли ведь за оградой, как собаку.

Миклош слышал каждое слово и чувствовал себя ничтожным. Он не верил в то, что отец убил себя. Потому что он любил Миклоша и никогда бы не оставил. Некому было оставлять, не Ирене точно. И хотя тётка раз за разом называла брата ничтожеством, Миклош мысленно отгораживался от неё, сжимался в комок и не слушал. Отец всегда говорил, что вера – это выбор. Ты не можешь знать наверняка, можешь только выбрать верить. И он старался изо всех сил верить в отца. Пусть мёртвого, но он верил в него.

– Одного я только не понимаю, как оказалась в его комнате. Ещё и с палкой этой.

– Может, ты лунатишь? – предположил Яцек. – Хотя раньше не замечал за тобой…

Кидая камни в неглубокую речушку, Миклош искал наклон, при котором камень не тонул бы, а отскакивал от воды. Пока ему удавалось бросить так, чтобы тот отскочил всего раз. Его отец умел запускать блинчики на шесть касаний. В выходные дни они проводили на реке по несколько часов. У Миклоша каждый раз начинал дрожать подбородок, когда он вспоминал это.

Сбоку послышался плеск, Миклош поднял глаза и увидел, как блинчик, брошенный кем-то другим, отскочил от воды девять раз и утонул почти на середине реки. Мальчик восхищённо оглянулся на мастера и увидел того самого старика, который в день похорон Гертруды перегородил ворота. От удивления и испуга Миклош повалился наземь, больно ударившись копчиком. Старик добродушно улыбнулся, подошёл ближе и сел на поваленное дерево. Миклош настороженно смотрел на него.

– Уж не помню, когда в последний раз запускал блинчики, – сказал старик и взглянул на мальчика. – Давно ты видишь своего отца?

Глаза Миклоша удивлённо распахнулись.

– Всегда, – ответил он, даже не пытаясь соврать. Казалось, старик и так всё знал.

– А бабку свою видел?

Миклоша передёрнуло. Он отрицательно покачал головой.

– Моя тётя… Она приходила ко мне, как вы и сказали.

Миклош встал, отряхнул штаны и сел на дерево рядом со стариком.

– Марионетка, – с пренебрежением сказал тот.

– Что? – не понял мальчик.

– Ирена, – пояснил старый пан. – Такие ведьмы, как Гертруда, используют своё потомство.

– Для чего? – тихо спросил Миклош.