Новая фантастика 2021. Антология № 5

– Забирают у них силу, вселяются в тела. Много чего делают. Твоя бабка сейчас по кладбищу бродит, тревожит мне добрых покойников. Нельзя мерзость этакую хоронить в хорошей земле.

– Я… не понимаю…

– Многие отдали бы всё, чтобы видеть, как ты, – сказал старик, смотря на воду. – Но это палка о двух концах. – Он серьёзно взглянул на мальчика. – То, что ты видишь, пугает тебя. – Старый пан не спрашивал, утверждал.

Миклош кивнул:

– Папа говорил, это тяжкий дар. Но он научил меня не смотреть. Иногда я могу не видеть.

– Сам он так и делал.

– Вы… вы знаете папу? – удивился Миклош и недоверчиво посмотрел на старика.

– Гертруда забрала его.

– Тётя Ирена сказала, что он повесился, – с горечью возразил Миклош.

– Твоя тётка – дура. Пустая, без капли дара, потому и живёт так долго. А тебя Гертруда достанет, потому что из всех её потомков ты – самый сильный. Никого больше нет.

– Она хочет меня забрать, как папу? – дрожащим голосом спросил Миклош.

Старик с сочувствием смотрел на мальчика.

– Ты вот что, – сказал он. – Как придёшь домой, с тёткой своей не говори, в глаза ей не смотри, а сразу иди в комнату и крепко запри её. А потом вот. – Он протянул мальчику маленький мешочек. – Высыпь это на пороге. Через траву эту нечестивый мертвец переступить не может. Три дня проклятый покойник по земле ходит. У неё осталось два. Станет она стучать, не открывай, станет чужими голосами говорить, не слушай. Свечей зажги побольше и читай… Молитву хоть одну знаешь?

Миклош с сомнением кивнул.

– Обернёт она любую против тебя, – сказал старик уверенно. – Лучше считалки считай.

– Считалки?

– Они – что магическая ловушка. Нежить их любит. Как будешь считать, она слушать станет и ломиться не будет. И вот что ещё. – Старик залез узловатыми пальцами в карман дырявых брюк и вынул оттуда карточку.

Миклош взглянул на неё и мгновенно был втянут в зрительный водоворот. Множество линий образовывали квадратный туннель и засасывали взгляд.

– Что это? – спросил зачарованный Миклош. Ему никак не удавалось оторвать взгляд от чёрной точки в центре карточки.

– Моргни, – сказал старик. Миклош моргнул, и чары спали. Он растерянно взглянул на старика. – Это ловушка, – пояснил тот. – Если ты её используешь, Гертруда не умрёт, а будет заперта.

Сомнение на лице старого пана заставило Миклоша спросить:

– Это плохо?

– Для меня – нет, для тебя – плохо. Но если она обманет тебя, если другого выхода не будет, прижми ей карточку ко лбу, и всё будет кончено.

– А со мной что будет? – спросил Миклош, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

– Ты выживешь, – неопределённо ответил старик. – Это всё, что я могу сказать.

Миклош хотел просить пана пойти с ним, умолять, если будет нужно, но тот, словно прочитав его мысли, покачал головой:

– Я с тобой пойти не могу. Тебе пора, скоро темнеть начнёт. А если на улице останешься, она сама из могилы встанет, и уже никуда ты от неё не денешься.

4

Миклош знал о своём даре от отца. Тот при жизни видел всякое и избегал мест, где трагически погибали люди. Видел он больше сына, но говорил об этом неохотно, а когда Миклош перенял его дар, сильно расстроился.

– Это плохо? – спросил тогда Миклош.

– Нет, – ответил отец. – Это тяжело, но ты научишься. Я помогу тебе.

– Я видел пана Черняка, – испуганно сказал мальчик. – Он умер?

– Да, – коротко ответил отец, прижимая маленького Миклоша к себе. – Я тоже его видел.

– Он страшный, – со слезами в голосе сказал Миклош. – У него изо рта… – Мальчика передёрнуло. Он вжался в отца и зажмурился.

– Не смотри на него. Отвернись, будто не видишь, он не будет тебя трогать.

Когда отец пришёл к Миклошу, мальчик сразу понял, что случилось. Был тот изранен, на шее – глубокая борозда. Миклош не испугался, но проревел целый день. Видеть отца таким было мучительно, но ещё тяжелее – осознавать, что это лучше, чем быть совсем одному.

Миклош подошёл к дому, когда на город опустились сумерки. В подъезде было тихо, только лампы странно мерцали. Мальчик сжимал в руках мешочек, данный ему стариком, и считал ступени, оттягивая момент возвращения. Это было похоже на те дни, когда он приходил из школы, зная, что Ирена будет в дурном расположении духа. Он это всегда чувствовал.

Миклош открыл дверь своим ключом, который обычно висел у него на шее, и вошёл в тёмный коридор. Мальчик замер, прикидывая шансы проскользнуть в комнату незамеченным. Дядя Яцек должен был вернуться с работы два часа назад. Он всегда требовал, чтобы племянник по возвращении здоровался. Ирене было плевать, но иногда она въедливо требовала соблюдения этикета.

Миклош вглядывался в темноту. Две двери были наглухо закрыты. Он плохо видел вдаль и в темноте мог напороться на любой предмет. Осторожно, на цыпочках Миклош прошёл вперёд и вдруг замер, поражённый и напуганный. Как он не заметил раньше? Коридор не был пуст! В его конце стояла тётя. По крайней мере, ему так показалось. Она смотрела куда-то в сторону кухни, опираясь на палку матери. Женщина молчала и не двигалась. Миклош затаил дыхание. Может, если он осторожно зайдёт к себе, она не заметит?