Новая империя

– Ты хочешь сказать, что они сами на это согласились? – мое удивление достигло крайней точки.

– Ну да, – все в том же тоне отозвался Миша, – их главная задача, убедить Власти, что они действовали в одиночку и отвести вездесущее око Столицы от основного движения.

– А Дорен?

– Дорен получил неплохую компенсацию за разобранную лавку, – Миша даже усмехнулся.

– Он тоже добровольно участвовал в этом? – у меня уже голова шла кругом.

– Конечно, – Миша развел руками, – мы никого не принуждаем. Все действуют по своей воле.

– А какова его роль во всем этом? – я начала улавливать их логику.

– Соображаешь, – Миша ободрительно улыбнулся, – Все знают, что Дорен честный торговец и никогда не связывается с нелегалами…

– А теперь, когда патрульные разбили его лавку, – продолжила я, – он выглядит безвинно пострадавшим от действий Властей…

– Что еще больше подрывает авторитет Императора и всей его системы правления, – закончил Миша с торжествующей улыбкой, – все просто.

– Я не понимаю только одного, – совершенно серьезно проговорила я, – почему люди идут на это? Неужели никто не помнит, что было с первыми мятежниками.

– Да, нет, милая, – Миша стал серьезным, – все очень хорошо помнят, чем закончились первые мятежи. Но жить под гнетом власти Микрола еще хуже. Они готовы бороться, пусть даже и ценой своей жизни. Как боролись твои родители. И их друзья. Они все знали, чем может закончиться для них это восстание, но продолжали бороться, потому что жить так, как живет наша Империя совершенно невозможно…

Миша замолчал, а я задумалась. Может, он и прав. Я всю свою жизнь жила с мыслью о том, как глупы были мои родители, вступив в борьбу с Властями. Я считала их действия неправильным. Я никогда не смогу понять, что движет людьми в таких ситуациях. Да, они хотели завоевать свободу для всех нас, но что получили. Они подвергли опасности своих детей. Они погибли сами и обрекли свои потомства на такую же участь. Мне теперь никогда не отделаться от клейма, которым меня наградили с самого рождения.

– Пора, – вдруг произнес Миша, взглянув на часы.

Я встала с табурета и отправилась мыть голову. Вода была темно-коричневого цвета, и меня, признаться честно, это пугало. Кроме того, Миша вручил мне коробочку с цветными линзами. Я подошла к зеркалу и вставила их. Теперь можно было полностью оценить результаты моего преображения.

Я-то, конечно, узнавала себя. Да, и любой, кто долго общался со мной, мог бы узнать меня. Но вот патрульным это теперь вряд ли удастся. Кожа была темной, волосы стали короткими до плеч и приобрели иссиня-черный оттенок, а глаза стали ярко-карими. Ну, что ж, мне вполне нравился мой новый внешний вид.

– Прежний вид, мне нравился больше, – оглядев меня, произнес Миша, – зато теперь тебя никто не узнает.

– Спасибо, меня это утешило, – огрызнулась я, направляясь к шкафу.

Я достала новую кофту, новые штаны, сапоги и, естественно, новую куртку. Они были у меня припрятаны как раз для следующего побега из города. Я быстро оделась и стала собирать в рюкзак все необходимые вещи.

– Дай мне свой наладонник, – Миша протянул руку.

– Зачем он тебе? – с подозрением спросила я.

– Потом объясню, – с нетерпением проговорил он, – давай.

Я неуверенно протянула ему свой наладонник. Он уселся на кровать и принялся в нем возиться. Так продолжалось около десяти минут. Потом Миша издал довольный возглас и протянул мой коммуникатор обратно мне.

– Ну, и что ты сделал? – спросила я, разглядывая свое средство связи.

– Теперь у тебя есть открытый канал, как и у всех зарегистрированных граждан Империи, – победоносно произнес он.

– Ты, что, из ума выжил что ли? – прошипела я.

– Не бойся, – успокоил он, – власти тебя не вычислят. Ты обычная путешественница Кэсседи Гримлок из города G. Вот и все.

Хм. Хитро. Надеюсь, что это прокатит, и власти меня не вычислят. Да, и к тому же, теперь-то я выгляжу иначе. Совсем-то я, естественно, не изменилась, но просто так узнать меня теперь у них не получится. Можно практически не прятаться. И почему, спрашивается, мне раньше эта мысль в голову не пришла? Через главные ворота я, конечно, по-прежнему не смогу пройти, там все-таки нужны документы. Зато по городу можно перемещаться, не опасаясь, погони патрульных.

– Все, – проговорил Миша, – надо выдвигаться.

Я кивнула. Выходить через парадную дверь было немного не с руки. Никто в этом городе больше не должен знать о моем новом облике. Поэтому я, закрыв комнату, впихнула ключ под дверь одной из работниц Питерсона. С ним я тоже прощаться не собиралась. Перебьется. Дойдя до кухни, я свернула в противоположную от главного зала сторону. Там располагался служебный вход. Сейчас возле двери никого не было. Оглядевшись по сторонам, я быстрым шагом проскочила коридор и вылетела на улицу. Миша вывалился следом.